Александр Снегирев - БеспринцЫпные чтения. Некоторые вещи нужно делать самому

Прошло два месяца. Москва. Международный конкурс имени Чайковского. Номинация «Скрипка», финал. Аркадий Рабинович играл каденцию Витольда Гертовича, которую ни в Советском Союзе, ни в России ввиду невероятной сложной техники не исполнял никто. Зал замер на полувдохе, а великие композиторы на портретах, наоборот, задышали часто и взволнованно. Скрипка пела и создавала в воздухе невероятную палитру звуков, казалось, само волшебство управляет смычком Аркадия, а где не хватало волшебства – Аркашу подстёгивал до сих пор стоящий в голове запах хлорки. Последняя нота как контрольный выстрел – зал выдохнул и взорвался аплодисментами. Все встали. За исключением пожилой дамы восточной внешности со странными желто-зелёными глазами. «А из него будет толк, – улыбнулась она. – Без булдырабыз».

Одиночество по имени Сола

(Читать не торопясь, под дождь.)

Одиночество село у окна. Оно любило эту кафешку с видом на самую оживленную улицу и неприметным входом со двора. Посетителей было, как всегда, немного: входную дверь могли найти только избранные, а второй раз сюда редко кто хотел возвращаться. Одиночество тому причиной. Сола каждый раз садилась у окошка и выбирала в уличной толпе своих, сканируя кончиками пальцев через оконное стекло теплоту человеческих сердец и одиночество их закрывшихся душ. Например, вот эта пара, что стоит у витрины через дорогу, соприкасаясь губами и кончиками носов, он – растворяясь в её глазах, она – в его мягких ладонях.

– Люблю, – его слова.

– Я тоже.

– Я буду вечно, – его слова, слова…

– Но не забудь.

– Тебя? Конечно.

– Айфон…

– Всегда я буду рядом.

– Десятый Эс.

– Твой голос. До мурашек.

– И не забудь чехольчик, Влад.

«Мой клиент», – вздохнуло Одиночество. Сердце – цвет красный. Одиночество максимальное – 10 баллов. Она – цвет сердца синий, одиночество – ноль. «Тяжелый случай, – подумала Сола, – сегодня начну с него. Привет, Влад! Я – Сола, твое одиночество, жду». – И посмотрела на него сквозь стекло необычной кафешки.

– Айфон? – внезапно осёкся Влад. – Айфон… ну да, конечно. Только обещай, что заряжать его я буду всегда моим сердцем.

– И чехольчик, Влад, вот тот со стразами, который я тебе показывала.

Влад посмотрел в глаза Марине, в которые он так любил проваливаться каждый раз, когда стоял очень близко, и вдруг в них увидел лицо незнакомой девушки, которая сказала: «Привет, Влад! Я – Сола, твоё…»– А дальше он не расслышал – прервал голос Марины:

– Может, посидим где-нибудь?

– С удовольствием, я знаю отличное местечко. – Влад уверенно направился в маленькое кафе напротив, хотя видел его первый раз.

– А где здесь вход? – разочарованно спросила Марина.

– Я знаю, – продолжал удивлять самого себя Влад, и они юркнули в неприметную дверь со двора.

Сев за первый свободный столик, он оглянулся. Странное ощущение одиночества в общем-то приятном интерьере кафешки. Вроде за столиком с девушкой, которая не умолкает, а кажется, что сидишь один на подоконнике, обхватив колени, а между тобой и жизнью – одностороннее стекло. Ты жизнь видишь, а она тебя – нет. Как в детстве. После маминых слов: «А Влад сегодня не выйдет, болеет», – жизнь уезжает на лифте.

Ты смотришь в окно, как твои друзья играют в футбол или хоккей, и переживаешь с ними каждое мгновение, победу и неудачу, а они с тобой – нет. И как хочется, чтобы кто-то из них вдруг остановился и просто тебе помахал в окошко рукой. Увы, не суждено. Одностороннее стекло. Как и сейчас. Замедлил шаг. Ушла волна. Теперь лишь спины вамжны для людей, как их догнать и обогнать, а все отставшие – сорняк.

Вдруг в углу у окна Влад увидел очень знакомое лицо. Да, точно, это же девушка из глубины Марининых глаз. Он встал и направился к ней.

– Мне кажется, я вас знаю.

– Теперь да. Я – Сола, твоё Одиночество.

– Моё? Но я не…

– Твоё. Если уж увидел меня в глазах любимого человека, значит, точно твоё.

– А ты симпатичная.

– Смотри не влюбись – привыкнешь ко мне, одиночеству, и уже не уйдёшь. Гони меня.

– Всё хорошо. У меня есть любимая девушка.

– Посмотри, – одиночество кивнуло на Марину.

Та сидела одна за столиком и продолжала без остановки что-то рассказывать пустому стулу, где сидел Влад.

– Марина… Марина, я здесь, – сначала шутливо, а потом встревоженно, даже привстав, произнёс он.

– Не переживай, она тебя не слышит, она тебя никогда не слышит.

– А почему я увидел тогда… тебя только сегодня?