Тэффи Бродессер-Акнер - Флейшман в беде [litres]

– Правда? – спросил Тоби. – Какая она была? То есть я хочу сказать: как она себя чувствовала?

Эмили задумалась на секунду и улыбнулась:

– Свободной. – И после паузы: – Боже, как мы пили.

– Да, – сказал Тоби. – Обычно эта болезнь прячется, прогрессирует втайне, а потом, после приема большой дозы алкоголя, выходит наружу.

Эми, кажется, поразила эта новость:

– Вы хотите сказать, что это всё из-за нашей поездки? Но мы просто поехали отдохнуть на выходные. В Вегас. Как можно не пить в Вегасе?

– Нет, это так или иначе случилось бы.

Эми вытащила телефон и нашла в нем несколько фотографий. На них была Карен Купер. Карен Купер вместе с Эми у «Мадам Тюссо»: нога Карен обернута вокруг восковой ноги, принадлежащей одному из участников группы Mötley Crüe. Карен делает вид, что облизывает лицо воскового принца Гарри. Нашла кого лизать.

Когда у тебя пациент без сознания, это немножко похоже на разговор часами по телефону с человеком, которого ты никогда не видел: потом очень трудно примириться с тем, что собеседник совсем не такой, как ты воображал. Мозг, не зная, как выглядит этот человек, внес свои поправки, заменив действительное желаемым. Тоби представлял себе Карен Купер умной и утонченной женщиной, сам не зная почему. Он не думал, что она могла позировать для легкомысленных снимков с высунутым языком. Но вот она в телефоне Эми: живая, со своими мыслями, мнениями, предпочтениями, движущими силами – словно в нее вдохнули жизнь и подарили чувства. Но это – полная противоположность тому, что случилось на самом деле: дух отлетел от нее, и остался лишь набор биологических компонентов. Тоби посмотрел на фотографию Карен в баре – она поднимала бокал с чем-то спиртным. Она вызывающе смотрела в объектив. Это было ужасно сексуально. Такая фотография вполне могла бы размещаться в профиле на сайте HR – не главной, но третьей или четвертой. Тоби пришлось отвернуться от телефона, чтобы напомнить себе: Карен – живой человек и его пациентка. У него лишь мимоходом мелькнула мысль: похоже, ему не очень-то удается считать женщин, с которыми он встречается, людьми.

Наутро Тоби проснулся в пять. Сна не было ни в одном глазу, и ему ничего не оставалось делать, как пойти на прогулку. К шести утра он принял решение. Он позвонил в юридическую контору Барбары Хиллер и оставил сообщение, что у него возникла чрезвычайная ситуация, связанная с опекой над детьми. В восемь ему перезвонила секретарша Барбары и сказала, что может втиснуть его на прием до того, как Барбара уйдет на предварительное слушание в суд. Когда явилась Барбара – в теннисной юбке и потрепанной рубашке поло с подвернутыми рукавами и завернувшимся внутрь воротником, – Тоби уже давно переминался с ноги на ногу у запертого офиса.

Барбара Хиллер выглядела так, словно ее сжали в уплотнителе мусора из «Звездных войн»: в прошлом совершенно нормальный с виду человек, в котором теперь все казалось сплющенным с боков и вытянутым вверх. Лицо такое узкое, что трудно понять, как на нем умещаются оба глаза. Нос такой огромный, что в профиль Барбара напоминала тукана.

Офис Барбары был оформлен в мягких розоватых и коричневатых тонах – то, что декоратор Рэйчел назвала бы «стилем морга восьмидесятых». Вся комната была задумана так, чтобы успокаивать и утешать. Над столом Барбары висела абстрактная картина, в которой, как в кляксе Роршаха, Тоби мгновенно увидел портрет актрисы Кристи Макникол, сидящей за обеденным столом его родителей.

– Рассказывайте, – Барбара сидела за столом, абсолютно спокойная, занеся карандаш над чистым листом блокнота в кожаной обложке. И Тоби все рассказал. Он поведал, что понятия не имеет, где сейчас Рэйчел, что вроде бы, если он правильно понял намеки ее секретарши, с ней ничего не случилось, но что она буквально растворилась в воздухе и, кажется, решила исчезнуть из его жизни и жизни и его детей. Он объяснил условия их разводного соглашения и соглашения по заботе о детях: они находятся у него каждые вторые выходные, а также каждый день после школы или лагеря, до того, как Рэйчел вернется домой.

– Однако она вас придавила каблуком, – сказала Барбара.

– Ну, наверно, можно и так сказать.

– Я бы тоже разозлилась.

– Я не злюсь. Я просто хочу разобраться. Она уже две недели не отвечает на мои звонки. Она спит с отцом ученика из школы, где учатся наши дети.

– Ого.

– Она дома. Я пошел в ее квартиру …

– Вот этого вообще-то не стоило делать.

– …И там везде следы ее пребывания. То есть ясно видно, что она спит с этим типом, и я ничего не могу понять, потому что его жена совершенно точно не в курсе.