Евгений Никитин - Про папу. Антироман

Юрка решил, что надо догнать бабульку и угостить винегретом, но заметил, что дядька уже съел всё, что было в банке.

– Так папа что – был ветеринаром? – спросил дядька.

– Это кто?

– Это которые животных лечат.

– Нет, он не лечил. Это медики лечат, – убежденно сказал Юрка. – Папа был паладин.

– Кто-кто?

– Паладин. У них плюс два к жизни добавляется на каждом уровне и ауры есть.

– Чего? Ауры? Так он экстрасенс?

– В смысле?

– Ну, воду заряжает?

– Это зачем? – спросил Юрка.

– Чтоб пить. Такая специальная заряженная вода получается. Пьёшь и улучшаешь здоровье.

– Нет, это маги, наверное, могут. И то разве что водники.

– Умный ты парень! – похвалил дядька. – Сразу видно, много знаешь. Учишься хорошо?

– Ничего так.

– Сегодня пятёрку получил?

– Не… Сегодня не получил.

– Нехорошо это, – расстроился дядька. – Папа ругать будет?

– Будет…

Дядька задумался. Когда ему на нос села снежинка, он с трудом вытер её, промахнувшись несколько раз мимо носа, и спросил:

– А ремнём?

– Бывает, – сказал Юрка. – Иногда всю спину исполосует, но я терплю.

– Боже мой, господи… Что за звери! Пошли, я тебя домой отведу.

Слегка пошатываясь, дядька пошёл рядом. «Зверюги… ненавижу зверюг…», – бормотал он.

Когда Юрка свернул в переулок, дядька схватил его за плечо и спросил:

– Ты куда меня ведёшь, зверюга мелкая?

– Я человек! – сказал Юрка. – Веду домой.

– А выпить есть у тебя дома?

– Я попрошу у мамы, чтоб вам дали.

– Тогда ладно. Веди. А зовут тебя как?

– Вольдеморт, – сказал Юрка.

– У-у, пидарасы, – пробормотал дядька. – Ребёнка так назвать.

– А вас как зовут?

– Олег Андреевич.

Юрка завёл дядьку в подъезд и вызвал лифт. Пока лифт со скрипом опускался вниз, Юрка начал бояться дядьки. Какой-то он был старенький. И пахло от него не очень хорошо. Мама скажет: «А теперь ты кого привёл? Что за грибок вонючий? А ну быстро в свою комнату и уроки делать!»

– Дяденька, а вы кем работаете? – спросил он.

– Я на пенсии.

– А раньше кем были?

– Отлавливал разных зверюг и убивал, – сказал дядька.

– Из пистолета?

– Голыми руками. Вот этими вот руками!

Он потряс в воздухе руками. Лифт остановился на пятом этаже. Юрка с дядькой вышли. Точнее дядька вышел, а Юрка выскочил, трясясь от страха.

– А может, вы здесь подождёте, а я вам выпить принесу? – спросил Юрка.

– Молодец-парень! – восхитился дядька. – Уважение к старости. Иди, я подожду.

Старик сел на корточки и привалился спиной к стене. В это время дверь открылась и вышел юркин папа.

– Юрик, – сказал он. – А это кто?

– Это Олег Андреевич, он меня от собак спас.

– А почему он на корточках сидит? – шёпотом спросил папа.

– Устал потому что. Он голыми руками дрался.

– С собаками?

– С трансформерами. И винегретом угостил.

– Понятно, – сказал папа. – Маленький такой, и не подумаешь, что с трансформерами справиться может. Ну ладно, идём. Мама ужин приготовила, я уже тебя искать собирался.

Он с опаской оглянулся на дядьку. Но дядька ничего не слышал. Он уснул.

Папа Юрки не стал его будить и закрыл дверь. Утром дядьки уже не было, а всего через месяц прошли сто лет зимы, и никто не умер.

На платформе Ярославского вокзала вдруг увидел поэта Григория Медведева.

– Привет, – говорю. – А я, видишь, хот-дог ем.

– Вот и я.

– Фу! Как можно это есть?

– Непонятно. Как-то само жрётся.

– А я жду «Спутник». Я за МКАД-ом живу.

– Я тоже!

– Но работаю-то в Москве! – сварливо заметил я.

– Неужели? И я в ней, родимой, – поразился Григорий.

– Каждый день ездишь?

– Каждый.

Во мне росли ужасные подозрения. Я даже вспотел.

– А за МКАД-ом у тебя чего? Не ипотека ли? – спросил я наконец, не в силах бороться с подступившими чувствами.

– Ипотека, ипотека.

Пазл сложился. Я заплакал и вытер лицо хот-догом, наблюдая, как с каждым движением исчезают лоскуты вокзала и неба, просвечивающего сквозь предметы. Потом наступила темнота.

Я сидел в электричке и глядел прямо перед собой.

– Чего пялишься? – спросила девушка.

– У вас интересное лицо, такое, будто вы хотите перехитрить Господа, – сказал я, немного подумав. – И при этом большие руки. Такие руки я видел только у одной актуальной художницы. Она была скульптором и делала объекты из проволоки.

Девушка слушала меня с напряжённым вниманием. Её мама тоже.