Артур Крупенин - Мой большой греческий ремонт

Для примера приведу выдержки из доклада, сделанного группой исследователей при Военно-медицинской академии имени Кирова. Изучая то, как функционирует организм человека — читай солдата, — находящегося в районе, обозначенном учеными как «зона повышенной проницаемости литосферы», исследователи установили, что электромагнитное излучение, пробивающееся сквозь щели в земной коре, вызывают в теле испытуемых «биоритмологические сдвиги». Например, частота пульса в среднем снижается почти на двенадцать процентов. А самое главное — военные медики обнаружили, что у человека в такой зоне происходит «значимая релаксация».

Собственно, это я и по себе знаю. Релаксация, которая наступает сразу после приезда, не просто значимая, а такое ощущение, что ты все время под кайфом. Ну в хорошем смысле слова. Похоже, что древние обитатели Эпидавра издавна подметили это уникальное свойство родной природы и даже умудрились построить на нем свое благосостояние, тысячелетия назад став всегреческой здравницей.

Недалеко от Асклепиона видны руины Толоса — круглого сооружения с лабиринтом, на котором я не могу не остановиться подробнее. Любопытно, что Павсаний, оставивший детальные описания картин, украшавших Толос, ни слова не говорит о лабиринте. Странно, правда? Асклепиады держали его в секрете? От кого? Что происходило в темноте лабиринта, высота потолка которого не позволяет выпрямиться в полный рост? Кому было дозволено туда входить, а вернее, вползать на четвереньках?

А может, в лабиринт вталкивали насильно? Мне как-то встретилась гипотеза немецкого археолога, предположившего, что замкнутое пространство да еще вкупе с запущенными туда змеями — у немца поистине больная фантазия, — вызывало у попавшего внутрь человека нервный приступ и в итоге искомый катарсис, призванный излечить пациента от душевных недугов. Похоже, древние греки придумали шоковую терапию задолго до нас.

В обязательную экскурсионную программу для друзей также входит посещение острова Порос — не путать с кикладским Па́росом!

Порос, который в древности назывался красивым именем Калаври́я, кроме прочего, приятен еще и тем, что переправа на пароме длится считаные минуты, ведь в узких местах ширина пролива, отделяющего остров от континента, не превышает двухсот метров.

В остальном это самый настоящий остров с неторопливой — словно в замедленной съемке — жизнью, невероятным обилием посредственных харчевен, рассчитанных на случайного туриста-однодневку, бесчисленными магазинами с пляжным шмотьем, сувенирными лавками и прочими атрибутами типично островной жизни.

А еще Порос привлекает безлюдными бухтами и могилой Демосфена, принявшего здесь ядовитое зелье, дабы не угодить в руки подосланных тираном убийц. Хорошенькое дельце: Демосфен предпочел самоубийство насильственной смерти, Сократа силой заставили выпить чашу цикуты, а Цицерону отрубили голову. Вот и подумаешь вслед за Грибоедовым, а хорошо ли быть шибко умным?

Начался летний Эпидаврский фестиваль, что позволило нам с друзьями несколько раз кряду ударить по культуре. К примеру, в Малом театре, расположенном всего в трех километрах от нашего дома, отчего он прекрасно виден с балкона, состоялся великолепный концерт, на котором в два рояля сыграли Владимир и Вовка Ашкенази.

Зрелище вызвало немалый ажиотаж не только потому, что Ашкенази один из самых известных пианистов в мире, но и по той причине, что он много лет прожил в Эпидавре и куча народу его прекрасно помнит — взять хотя бы Фёклу и Ги, которые в качестве почетных гостей важно устроились в первом ряду. Вдобавок, тот вечер был благотворительным — все сборы от концерта Ашкенази по старой дружбе собирался перечислить местному муниципалитету на городское благоустройство.

Как это часто бывает перед знаковым спектаклем или концертом, в нашу бухту зашли несколько роскошных яхт. Элегантно одетые пассажиры одной из них сначала повстречались нам в таверне «Мурья», а затем оказались на соседнем ряду в театре.

Когда по окончании концерта поклонники принялись за кулисами возносить хвалы исполнительскому мастерству отца и сына Ашкенази, искренне взволнованный музыкой Ги в состоянии аффекта машинально принялся говорить комплименты другу детства на родном языке. Вовка, который уже давно превратился в убеленного сединами Владимира Владимировича, конечно, разумеет по-французски, но не так лихо, как Ги, поскольку живет в италоговорящей части Швейцарии. Впрочем, в какой-то момент Ги спохватился и снова, как ни в чем не бывало, перешел на английский.