Андрей Лещинский - Чертова коробочка

Сергей Алексеевич бегал, суетился. Он не слишком нервничал, был уверен, что так или иначе выкрутится, но одна забота чуть-чуть, но постоянно покалывала сердце и голову. Он истратил все деньги. У него не осталось ничего, кроме этих вещей, заначки на НДС и огромного долга Дэну. Чуть что не так, могут начаться неприятности, и у него не будет привычного и спасительного денежного буфера для спокойного их преодоления.

Вещи разгрузили, освободили от упаковки. Сергей Алексеевич посмотрел на купленное и почувствовал отвращение. Выборка показывала вульгарную разухабистость вкуса, вынужденную драпироваться в то, что сама же принимает, как всегда, грубо ошибаясь, за хороший тон и любовь к изящному. Он никогда не отобрал бы такую дрянь, но отнесся к своему помраченному выбору с уважением и надеждой. Дуракам виднее.

Следующие две недели прошли в безуспешных попытках заплатить таможне двадцать тысяч долларов налога. После десятков звонков, многих мелких взяток, напрасного сидения в очередях и сочинения бессмысленных бумаг Сергей Алексеевич начал догадываться, в чем дело. Таможенников не устраивала никакая оценка. Любая сумма могла оказаться слишком маленькой. Это значило бы, что занижаются таможенные платежи. Но эта же сумма могла оказаться и слишком большой. То есть стоимость контракта завышена, поставщику за границу уйдет слишком много денег. Сами определить стоимость антиквариата таможенники не умели, а за помощью обращаться ни к кому не хотели: по таможенным правилам они обязаны были оценивать сами, и только сами.

Сергею Алексеевичу удалось выйти на Петра Харитоновича Сковороду, начальника отдела платежей и сборов, подполковника таможенной службы. В маленьком кабинете пахло сопревшими от долгого лежания бумагами, окурками и, кажется, пивом. За окном был туман, влага проникала в комнату и усиливала запахи. Сковорода оказался подтянутым пятидесятилетним мужиком с благообразно продолговатым лицом, серыми глазами и короткой волнистой прической. Он никуда не спешил, внимательно выслушал Сергея Алексеевича. Потом стал показывать таможенные бумаги. Сергей Алексеевич их знал, говорил об этом Сковороде, но тот просил не горячиться и медленно, как будто с удовольствием, негромко читал неэстетичные пассажи законов, приказов, классификаторов и писем. Иногда он читал лишний абзац, относившийся не к антиквариату и произведениям искусства, а к фармакологическим товарам, например. Сергей Алексеевич тер лоб левой рукой, улыбался, как получалось, говорил:

— Петр Харитонович! Это уже не про меня.

— Не про вас. Ну и что? Я и не говорю, что про вас. Но для нас-то это закон. Вот, посмотрите, — и дочитывал абзац до конца.

Через сорок минут беседы Сергей Алексеевич почувствовал, что сейчас встанет со стула, упадет на пол и начнет выть от тоски и грызть грязный ковролин. Он дождался, когда Сковорода дочитал, воздевая указательный палец правой руки к потолку и многозначительно поглядывая поверх бумаг, длинное описание шестого способа определения таможенной стоимости товара и быстро сказал:

— Петр Харитонович! Я с вами абсолютно согласен. Мне очень жаль, что я доставляю вашему отделу столько хлопот. Давайте, наконец, закончим всю эту историю. Я согласен на любую сумму оценки. Я вам совершенно ответственно заявляю, что согласен на любую сумму оценки и готов оплатить в любом размере услуги экспертов, которых вы сочтете нужным пригласить. Я говорю серьезно: любая оценка. Вы назначаете, я подписываю и плачу.

Ну, сколько они придумают? В полтора раза, в два. Все равно это выгоднее, чем ждать. Время идет, деньги уже пора отдавать. Дэн два раза звонил. Нет, ждать нельзя. Занять под проценты и рассчитаться.

— Вот как вы ставите вопрос. — Сковорода достал из черной пачки сигарету «Петр Первый», прикурил от огромной медной зажигалки с якорем, наклонился вперед. — Видите. Вас устраивает любая сумма оценки. А мне нужна не любая, а правильная. Я завышу стоимость, а вы же на меня потом в суд подадите.

— Да что вы! Петр Харитонович! Я сам предлагаю. Зачем мне такими делами заниматься! Я же реальный человек.

— И я реальный. Значит, сумма должна быть реальной. Вы хотите, чтобы я взял на себя такую ответственность! В мои обязанности это не входит. Неприятности себе ради вас наживать? Ради чего? Вы это мне предлагаете?

— У вас когда обед?

— У меня никогда обед. Иногда за целый день из-за стола не успеваю встать. А вы чего хотите?