Андрей Лещинский - Причина смерти

Времени было очень много, вокруг Него была бесконечность временного пространства, но само выражение «время было» указывает на необходимость с ним считаться. Гильгамеш решил начать Свою первую игру сразу же, тем более, что ожидание не было Ему приятно.

Начальные уровни не требовали внимания. Окраинами воли Он наблюдал возникновение материи, взрывы галактик, вращение звезд и остывание планет. Он обратил Свой взор во внешние области и благосклонно улыбнулся остаткам породившей Его игры, певшим изумлённую осанну творцу и повелителю. Он помнил, как некоей неуловимо малой частью был одним из них, как жил, страдал и жаждал смерти. Он любил их, хотел быть добр к ним и не отвращал лицо Свое от их желаний и слов. В общем, все, кто сумел и захотел сохранить индивидуальность после конца света, просили Его допустить их к участию в начавшейся игре.

Гильгамеш не хотел ничего нового. Его игра должна была стать повторением предыдущей с тем же составом и приблизительно теми же поступками основных действующих лиц. Тот, кого когда-то называли Быком, в новой жизни стал великим царём благословенного Шумера и принял имя Эн-Мебарагеси. Царица, известная миру прошлой игры под несшими тревогу, любовь и муку именами Дафны и Пасифаи, не захотела изменять свою сущность, лишь попросила, чтобы Минос, чьи сила и чувства не нашли должного проявления в прошлом мире, стал бы в этой игре Быком и испытал бы, наконец, всю сладость любви своей супруги.

Митра, к некоторому удивлению Гильгамеша, выбрал роль Великой Богини Матери Богов. Это обещало бешенство оргиастических культов и сложности любовных отношений, но Творец не возражал. Имя и дело Митры естественно унаследовал его младший товарищ по крови и убийствам, радостно предвкушавший нечеловеческие экстазы борьбы с предвечным Быком.

Инженер захотел многого. Он мыслил стать царём — строителем, то есть объединить себя и Миноса, чтобы украсить царское достоинство блеском золота, интеллекта и энергичных действий. Гильгамеш улыбнулся жадности исчадия ушедшего мира, но возжелал поощрить силу алчности, обещавшую многие новые и интересные напряжения в движении игры к удалённой, но неизбежной цели.

Иные, ниже рангом, искали, находили, брызгали страстями, или же хотели лишь лицезреть Его, порхая и таращась в восторгах чистого блаженства. Игра неслась вперед, четвёртый уровень готов был поглотить Его внимание, Он не хотел терять эмоции, которые были пусть не единственной, но существенной частью цели сотворения игры, но одна тревожащая малость не отпускала Его внимание и требовала разрешения. Он не видел Асаллухи. Тот был силён и мог остаться сам собою после конца света. Гильгамеш помнил обещание встречи, желал исполнить сказанное, но был вынужден признать, что того, кто был в прошлой игре Его кузеном, другом и помощником, больше не существует ни в каком смысле. Асаллухи умер, и его дух, личность, «я», самость, как все это ни назови, исчезло, растворилось в бесконечной энергии Творца.

Постановка задачи определяет возможность решения. Игрокам не было нужды проявлять интерес к Самим Себе, поскольку изучение и рассматривание неизменного и всеобъемлющего бессмысленно, но время умеет менять ситуации. Структура была, даже Он не смог разобраться в ней до конца, но сумел, напрягая некоторые энергетические потоки, выделить рассеявшуюся в бесконечности крохотную горсточку частиц, когда-то составлявшую разум и чувства Бори Доктора, собрал их, восстановил связи, вложил душу живую и отверз уста Свои, говоря:

— Радуйся, Асаллухи. Ты снова жив, и с тобой говорит Тот, Кто обещал тебе встречу.

— Сколько времени я спал?

— Ты не спал, а времени не было. Но, если просуммировать прошедшее, то получается два с половиной миллиарда лет жизни нового мира, а старый ты покинул перед самым концом.

— Зачем ты меня разбудил?

— Я выполняю обещание. И ещё — ты мне нужен.

— Зачем?

— Игра запущена снова. Подходит время рождения того, кем ты был и кем должен стать.

— Я не хочу.

— Чего ты хочешь?

— Покоя. И желание моё не отменяемо.

— Как странно! Другой на твоем месте… Кто?

— Я обещал, что этим другим будет Крок. Ты сделаешь это?

— Хорошо.

— Спасибо. А я усну.

Он сделал всё, что мог с любовью и старанием. Среди гигантских областей безвремения и безпространствия Он создал крошечный кусочек пространства и движения. Там в тёмном и уютном коконе спит земное тело Доктора, биения его сердца отсчитывают годы и эпохи новых игр, а рядом, Он почему-то захотел сделать это, в пустоте висит и мирно тикает красивый и блестящий золотой «Ролекс» с никогда не кончающимся заводом.