Ян Козак - Гнездо аиста

Илона смотрела Канадцу прямо в лицо и улыбалась.

— Как не прийти? Вот поколотят вас тут снова, и приду.

Она обернулась к Павлу.

Он увидел ее радостную улыбку, в глазах вспыхивали веселые искорки — ничто не могло ее задеть.

— Вот черти! Они и вправду пожениться решили? — Канадец поглядел на Демко. — Ну и дела! Я-то и не знал, что они… Я всегда думал, что он…

— Заткнись! — оборвал его Демко. — Не суйся не в свое дело!

— Да я уже молчу, — стал оправдываться Канадец и улыбнулся Илоне. — Ты не сердись. Не обращай внимания на мою болтовню… Все, больше не буду. Ты, Павел, ничего такого не думай — я просто шутил. Забирайтесь в кабину, отвезу вас домой.

— Не стоит, — не глядя на него, сказал Павел. — Дойдем и пешком — мы уже почти дома.

На деревню легла вечерняя тень, заходящее солнце освещало только крыши домов да виноградники на Каменной Горке. Небо над нею было ясное, белесовато-голубое. В деревне начиналась вечерняя жизнь, во дворах становилось людно. Мужчины и женщины стояли у завалинок, с любопытством глазея по сторонам.

— Пойдем? — спросила Илона.

Павел ободряюще улыбнулся ей, его пальцы крепко сжали ее плечо. Они пошли, и в эту самую минуту на повороте дороги, прямо за трактором, появились две упряжки. Павел не сразу понял, что переднюю телегу тянут лошади Хабы, и лишь потом узнал в сидящей на козлах женщине Анну. У самой кромки дороги откуда-то вынырнул Дюри.

Анна, вдруг резко передернув плечами, натянула вожжи, и лошади остановились. Руки ее бессильно упали на колени, на бледном, почти восковом лице застыло удивление. Она словно окаменела.

Илона скользнула по сестре взглядом и уставилась на козлы второй телеги. Отец сидел неподвижно, мать попыталась было привстать, опираясь руками на сиденье, но снова опустилась.

— Ох! — вырвалось у Илоны. От ее лица отлила кровь, но она почувствовала на плече пальцы Павла и крепко сжала губы. Она ведь знала, куда и зачем возвращается. Что ж, придется принимать все как есть…

Дюри подошел поближе и остановился, потом обернулся к Анне и что-то сказал ей, замахал руками. Видно, велел погонять лошадей. Но Анна даже не шелохнулась.

Павел взглянул на Илону. Она стояла вскинув голову и прерывисто дышала.

— Ну что же это такое?! — сплюнув, сказал Канадец. — Ты что встал как вкопанный? Подшипники у тебя сгорели, что ли?! — заорал он на Дюри.

И тут Павел схватил Илону за локоть.

— Забирайся наверх. Садись, — сказал он и ласково, но решительно подтолкнул ее к трактору.

Илона замешкалась, тогда он сам вскочил в кабину и протянул ей руку. Она прыгнула следом за ним.

— Поезжай! — шлепнув Канадца по спине, сказал Павел. — Гони, дружище!

— Вот это дело! — понимающе воскликнул Канадец. — Я сейчас как газану!

Лишь только трактор развернулся и полным ходом двинулся вперед, Дюри подскочил к Анне, вырвал у нее вожжи и изо всех сил стеганул лошадей. Лошади сперва уперлись, а затем рванули так, что Дюри пришлось бежать рядом с телегой. От их копыт отлетали комья глины и щебень, колеса громыхали. Вторая телега стояла. Олеяры на козлах не пошевелились — казалось, телега увязла в болоте.

Когда обе упряжки остались далеко позади, Павел особенно остро ощутил близость Илоны. Она стояла, тесно прижавшись к нему. Их дыхание смешивалось. Илона… Он сжимал ее крепкую руку, ощущал горячее прикосновение ее плеча и бедра, ему казалось, что они слились.

— Павел, что скажет твоя мама? — спросила Илона.

— Думаю, что она удивится, — улыбнулся он. — Но она будет тебя любить. Только вот что, Илона… — Он стал серьезным. — Ведь я, собственно, еще не могу привести тебя к нам…

Илона оторопела.

— Ведь я еще не достал колеса от телеги для гнезда аиста…

— Я помогу тебе, — сказала она, смеясь.

Павел наклонился, чтобы поцеловать ее, но как раз в этот момент трактор сильно тряхнуло, и Павел ткнулся носом в ее шею.

Илона подняла к нему лицо.

— Рыжик! — тихо и радостно прошептал он. И все его существо наполнило ощущение такого неожиданного, такого простого человеческого счастья.

Перевод И. Бернштейн.

Единый сельскохозяйственный кооператив.

Местный орган революционной власти после освобождения Чехословакии от фашистских захватчиков, ставший впоследствии органом народной власти.

Имеется в виду народная, или, как ее называют в Чехословакии, национально-демократическая революция, начавшаяся в пору гитлеровской оккупации (одним из со наиболее ярких проявлений было Словацкое восстание 1944 г.), задачей которой было свержение власти чужеземных захватчиков и установление народной, демократической власти трудящихся Чехословакии для последующего осуществления социально-экономических преобразований. Завершением ее и началом развернутого социалистического строительства явились февральские события 1948 г., когда политическая власть в стране полностью перешла в руки рабочего класса и трудового крестьянства, возглавляемых КПЧ.