Ян Козак - Белый жеребец

Маша поначалу зябко ежилась, но, прежде чем они доехали до кустарника, стало даже жарко — солнце уже припекало — и она сняла свитер, перекинув его через седло.

Они миновали островок засохшего пырея, белые опушенные корзиночки лохматых семян напомнили Маше хлопок. Стоило задеть их, и семена взлетали вихрем, паря в воздухе.

— Вот метелица, а? — сказала Маша. — Будто снег идет.

— Здесь это — единственное, что летает, — раздраженно отозвался Буров.

У края зарослей Василий остановился, поджидая Бурова и Машу.

— Ну как? Не устали? — спросил он, когда они подъехали. — Сейчас проедем через кустарник, посмотрим. Местами здесь непролазная чащоба, но есть и полянки, где иногда пасутся кони. Только здесь где-нибудь может лежать павшая лошадь, так, что ее не заметишь издалека.

— И далеко тянется эта чаща? — спросил Буров, оглядывая густое, почти непроходимое сплетение карликовой березы, колючего шиповника, приземистых лиственниц, можжевельника и ивы. Здесь все пестрело ярко-желтыми, карминовыми, золотисто-коричневыми и зеленоватыми листьями. Перспектива продираться через эти заросли совсем не прельщала его.

— Километров шесть, — сказал Василий. — Но не везде кустарник такой густой.

— А, черт, — мрачно произнес Буров. — А что здесь можно подстрелить?

— Куропаток, — ответил Василий. — Тут целые стаи белых куропаток.

— Это здорово. Куропаток мы еще не стреляли, — обрадовалась Маша, уже давно стряхнувшая с себя сопливость.

— Ну что ж, посмотрим, — согласился Буров без особого восторга; он все еще сожалел, что ничего не вышло с охотой на лося. Однако он первым устремился в кустарник и тотчас скрылся в нем.

Они медленно продирались меж кустов, и стена ветвей, побегов и травы тотчас разделила их. Бурову казалось, что он очутился под водой. Ветки хлестали его, он раздвигал их руками, то и дело цепляясь ружьем за какой-нибудь сук. Ему пришлось вернуться назад, когда конь остановился между колючими кустами, которые переплелись, образовав непроходимую преграду. В душе он проклинал все на свете; уже дважды буквально у него из-под носа взлетали куропатки и метров через двадцать-тридцать пропадали в кустах — он дважды стрелял и оба раза промахнулся. Лишь на третий раз, когда куропатки летели над низким и здесь уже не таким густым кустарником, он подстрелил одну, а потом вторую.

Маша тоже стреляла. Буров несколько раз видел ее, когда ее голова мелькала среди ветвей. Один раз она весело помахала ему и снова исчезла. Где-то левее нее следом ехал и Василий; Митя, судя по шуму, продвигался с другой стороны. Временами все они ориентировались лишь по звукам: потрескиванию веток и мягкому перестуку копыт. Потом наконец заросли стали редеть, то тут, то там замелькали бочажины, поросшие травой, низинки, выстланные светло-зеленым мхом, бугорки, пронизанные солнечными лучами островки лишайника, на нем капельками крови алели гроздья крупной брусники. Буров облегченно вздохнул.

Тут он заметил жену и Василия. У Маши ружье уже небрежно висело через плечо, волосы растрепались. Она подняла обе руки, демонстрируя трофеи.

— Саша! Пять штук четырьмя выстрелами!

Она была счастлива, охота захватила ее.

Когда Маша подъехала, он увидел, что руки у нее в царапинах, но глаза задорно блестят.

— Дай мне патронов, — сказала она. — Я не ожидала, что мы сегодня будем стрелять.

Буров протянул горсть патронов.

Сжимая коленями бока коня, который не стоял на месте, она отвела затвор и вложила два патрона, сунув остальные в карманы порванной рубашки.

— Ну, вот я опять во всеоружии, — улыбнулась она мужу.

«Что это с ней? — подумал он. — Я никогда не видел ее такой. Пожалуй, она и в самом деле увлеклась охотой». Он похлопал коня по холке и по спине и, наклоняясь, заметил на сырой земле старые следы копыт, на которые вначале не обратил внимания.

— Они паслись тут, — сказал он. — Смотрите-ка.

А Василий уже внимательно изучал следы; иногда он останавливал коня и, низко наклонившись, рассматривал подсохшие вмятины от копыт.

— Это старые следы? — спросила его Маша.

— Дня два или три назад здесь паслось большое стадо. — Он вытер рукавом пот со лба. — Ну, еще немного, и заросли кончатся.

И Василий тронул коня.

— Вы думаете, мы в самом деле найдем лошадей?

— Скорее всего, они где-нибудь здесь. Немного подальше уже начинается берег озера.

— А оно большое?

— Больше нашего. Если его объезжать — то километров сорок, — ответил Василий, занятый своими мыслями. Он уже несколько раз видел в травянистых бочажинах старые следы и теперь внимательно разглядывал землю, посматривая в небо — не кружат ли где над чащей черные каркающие могильщики. Он даже не стрелял куропаток, хотя они взлетали прямо из-под ног.