Ян Козак - Белый жеребец

— Надолго сюда?

Прежде чем парень ответил, Нюргун дружески похлопал его по плечу и сказал:

— Он уже успел здесь жениться. На Тамаре из Саратова. Она крановщица на пристани. Там они и познакомились.

Алеша ухмылялся, затягиваясь.

— Ну, тогда надо за это выпить, — провозгласил Буров. — Пожалуй, я немного капну в чай.

— В такой мороз это не повредит, — заметил парень.

Он пошел с Нюргуном к машинам, и они переложили из одной в другую необходимые вещи.

Володя постепенно согрелся и теперь любовался пейзажем. Он засмотрелся на ослепительно сверкающий склон Вороньей горы и подумал, что с нее, наверное, здорово съезжать на лыжах. Когда-то он очень любил лыжи и много катался на них. Еще с Ирой. А с Галей они пока ни разу не собрались, как-то все не хватает времени. И пожалуй, долго не будет хватать, пока Галя не закончит диссертацию. Она пишет о переменах в жизни рыб на Вилюйском водохранилище после затопления тайги, где не был сведен лес. Володя очень помог ей: у него в кабинете было много карт и диаграмм, сводок, которые показывали, в какой последовательности затоплялись русла рек, впадавших в Вилюй. Он знал их все. Та, у русла которой они с Галей встретились, называлась Джекунда. Почти у всех речек были старые, эвенские названия. Иногда Володя и Галя подолгу сидели вместе над этими картами и сводками. Галя тоже много знала теперь, она работала самозабвенно — так же, как и любила. Она рассказала Володе много таких вещей, о которых он и не подозревал. Оказывается, те три миллиона кубометров дерева, которые затопило водохранилище, выделили в воду сто двадцать тонн смолы. Вода стоячая, с незначительным содержанием кислорода — и в итоге она очень окислилась. Эти изменения неблагоприятно сказались на гидрологии. Но в широких и неглубоких заливах хорошо прижились лещ, сиг и чир, да и карась, которые прежде в Вилюе не водились. Да, даже и часы, проведенные с Галкой над ее работой, радовали его, были ему приятны.

Совсем близко, на кусте, он заметил полярную куропатку. Несмотря на то что мотор машины работал непрерывно, она даже не пошевелилась. Она сидела нахохлившись и почти сливаясь с хлопьями снега, которым были обсыпаны ветки.

Потом его внимание снова привлекла Воронья гора. Грея руки над костром, он подумал о том, как трудно теперь будет протянуть к этой горе трассу линии электропередач. Снимки, сделанные с вертолета, говорили, что кратчайший путь — через густо заросшие кустарником болота и трясины. Рельеф местности очень неровный, изрезанный. Володя размышлял о том, что дорогу к домостроительному комбинату придется на всем ее протяжении «уложить» на бревнах — использовать дерево как изоляционный материал, чтобы в жаркие летние дни полотно дороги не мокло и не сползало.

А в это самое время сел самолет и вышла Галя. В шубке из нерпы, в теплых меховых сапожках и песцовой шапке, с чемоданчиком в руке, она прошла по летному полю между бороздками снега, оставленными снегоочистителем. Был сильный мороз, хотя ярко светило солнце, и снег искрился. У Гали было тепло на душе. Она знала, что Володя не встретит ее — она получила от него телеграмму с сообщением об отъезде, — и все же огляделась по сторонам. По дороге, ведущей к городу, ее обогнал газик с почтой. Часть пути за ней шли двое молодых людей, набиваясь в провожатые — они уже в самолете поглядывали на нее, — но ей не хотелось общаться с ними, поэтому она прибавила шагу. Через несколько минут перед ней открылся заснеженный город.

Она прошла мимо оранжерей, заиндевевших на морозе — можно было подумать, что их только что побелили, — и направилась вниз по улице к площади. Перед низким деревянным зданием, на фасаде которого были изображены бегущие олени, стоял памятник Чернышевскому. За зданием с бегущими оленями виднелся плавательный бассейн, ниже него гудел детскими голосами каток, он же стадион — Галя была тут с Володей на хоккейном матче. Весь Чернышевский ходил болеть за свою команду, которая была чемпионом Якутии.

Галя была в теплых меховых рукавицах, но рука, в которой она несла чемодан, мерзла. Она взяла его в другую руку, перебежала улицу у кинотеатра и очутилась на краю лесистого склона сопки. Здесь начиналась тайга. Галя на миг остановилась.

Среди густых заснеженных деревьев и кустов виднелась знакомая остроконечная крыша ее маленькой гостиницы. От дороги, которая серпантином спускалась к реке, к гостинице вела узкая бетонная дорожка. А внизу, у самого подножия сопки, — сверкающая плотина и тень, отбрасываемая ею. Виднелась пустая теперь пристань. На льду водохранилища чернели маленькие фигурки рыбаков. В одном месте они собрались в кружок около костра — видимо, кипятили чай. В отдалении дети катались на санках, в которые впрягли собак…