Джессика Фокс - Три вещи, которые нужно знать о ракетах [Дневник девушки книготорговца] [litres]

Я смотрела, как по другую сторону зала Юан танцует с Фионой. Они взялись за руки, круг сменил направление, сошелся в центре, а затем снова расширился, словно живой, дышащий организм. Юан едва не натолкнулся спиной на танцующих в кругу гостей и, обернувшись, поймал на себе мой взгляд и улыбнулся. Рядом с ним, в углу зала, танцевали его друзья, – заметив меня сидящей в стороне, они начали кричать, приглашая присоединиться. Я слышала их голоса поверх музыки, чувствуя, как сердце переполняют эмоции. Прямо как медный колокольчик, так мило позвякивающий над входом в Книжный, внутри меня зазвенело знакомое чувство. Хоть мне и пришлось целый день общаться с садистками и снежными королевами, в Галлоуэе было много родных мне по духу людей, и мне очень повезло, что я могла называть их своими друзьями.

Около меня лениво бродил пес Фионы – дружелюбный лабрадор шоколадного окраса в традиционном шотландском берете, который держался у него на голове на эластичной лямке. Судя по его виду, он, так же как и я, осоловел от происходящего. Может быть, он тоже был не в состоянии вынести такое количество народа, усиливающуюся духоту бального зала и непрекращающуюся музыку. Взглянув на меня, он распахнул челюсть, обнажив свои фиолетовые десны, и зевнул. Я улыбнулась. Может, Фиона была и не самой обходительной хозяйкой, зато ее пес был само гостеприимство. Он вытянул перед собой длинные передние лапы и, выгнув спину, изобразил идеальную «собаку мордой вниз».

Стоя в полумгле у окна, я смотрела сквозь стекло на припорошенные снегом крыши Уигтауна и на мерзлое болото, тянущееся вдаль, к серебристому, испещренному белыми барашками морю. Утренний свет еще не успел добраться до нашей спальни, и я, стуча зубами, разглядывала уже ставшее привычным серое небо. Близился конец декабря, стало невыносимо холодно. Книжный магазин с толстыми каменными стенами превратился в гигантский холодильник, и я с удивлением обнаружила, что иногда внутри было зябче, чем снаружи.

Этим утром мне стоило особых усилий заставить себя вылезти из постели. Лежать рядом с Юаном под толстым пуховым одеялом, поверх которого было накинуто еще и электрическое, было тепло и уютно – до тех пор, пока не зазвенел будильник. Проснувшись, я поняла, что от холода у меня онемело лицо, даже зевнуть было трудно. Выдохнув, я увидела перед собой клубы пара – предупреждение о том, что ждало меня, стоило только выбраться из-под одеяла. Не то чтобы здешние холода были страшнее, чем в Новой Англии, которая могла похвастаться куда более суровым климатом, – живя в Бостоне, я привыкла к круглосуточному отоплению, которое в снежные зимние месяцы работало на полную катушку, так что холодно было только на улице, а в доме – жарко, как в печке.

Юан, как обычно, вылез из постели решительно и без колебаний: годы, проведенные в школе-пансионе, закалили его, и теперь он подходил к тягостной необходимости вылезать из постели навстречу утреннему холоду так же, как к большинству других неприятных задач: он просто делал это, и все. Порой я ловила его за руку, надеясь, что он поддастся лени и заберется обратно. Наша схватка обычно продолжалась не дольше минуты: он наклонялся надо мной, посмеиваясь, целовал меня в лоб и говорил, что ему пора открывать магазин.

После того как он уходил, я пулей вылетала из-под одеяла, босиком спрыгивала на ледяной пол и, переступая с ноги на ногу, надевала первое, что подворачивалось под руку. Что именно мне попадется, значения не имело, ведь это в любом случае должно было стать лишь первым слоем одежды, поверх которого я натягивала несколько кофт и свитеров.

Какое-то время я отказывалась поступаться красотой и надевала платья с колготками или что-нибудь подчеркивающее фигуру, но, коченея от холода, сложно выглядеть сексуально. Походив пару дней с посиневшими губами, я в итоге отказалась от своих лос-анджелесских рубашек и платьев, сложила их в коробку и засунула подальше под кровать. У меня перед глазами так и стояло неодобрительно нахмурившееся лицо Роуз, поэтому в попытке выглядеть женственно я попробовала надевать длинные юбки, надеясь, что в этом мне будет хоть чуточку теплее. Ничего не помогало, и согреться мне удавалось, только надев три пары штанов, заправив в них две кофты и натянув поверх огромный свитер, а ноги в толстых носках засунув в тяжелые походные ботинки. Моим единственным модным аксессуаром были появлявшиеся при выдохе клубы пара, которые белым призраком следовали за мной, куда бы я ни направлялась.