Барбара О'Нил - Когда мы верили в русалок [litres]

Дилан завел мотор, и мы покатили по шоссе на север.

– А сама ты как думаешь, Котенок?

Она покачала головой.

– Верно. И не будем больше об этом.

Дилан повез нас аж в Сан-Франциско. Сначала мы сделали остановку у причала, где, кроме бездомных, никого не было, а потом отправились к подлинной цели нашего путешествия – в Китайский квартал. Дилан припарковался, мы вылезли из машины и пошли по улице. Я была очарована, с восторгом глазея на красные шары, что висели над головой, многочисленные витрины и вывески. В воздухе носился необычный запах, не сказать, что приятный, но все равно этот другой мир меня возбуждал. Я шла вприпрыжку рядом с Диланом, а он вел за руку Кит.

– Откуда ты знаешь про это место? – спросила я.

– Мама приводила меня сюда.

– У тебя есть мама?

– Она умерла, – покачал он головой.

– А сколько лет тебе было? – поинтересовалась Кит.

– Восемь.

Я снизу вверх поглядывала на Дилана, заинтригованная этой новой информацией.

– Ты по ней скучаешь?

Он долго не отвечал.

– Трудный вопрос. Иногда она была ничего, но чаще мне с ней было плохо. Хотя в Китайском квартале я любил бывать. Мы почти каждый год приходили сюда на Рождество.

– Правда? – Я задумалась, сопоставляя идею рождественского ужина, приготовленного отцом, с соблазном вкусить нечто экзотическое. – И тебе нравилось?

– Нравилось, Кузнечик. – Он улыбнулся, искоса глядя на меня, и от этой улыбки в глазах его зажегся огонек.

Мы прогуливались по кварталу, заглядывая в окна, за которыми толпились люди, лавируя в пешеходном потоке. Из переулков неслась речь, похожая на музыку, как мне казалось. Какая-то женщина в красной пижаме, проходя мимо, улыбнулась и наклоном головы поприветствовала Дилана.

Я была околдована.

Дилан завел нас в ресторан на краю одной улочки. В зале было светло и чисто. Официант взмахом руки направил нас к столику у окна. Мы сели и стали смотреть на улицу. Дилан о чем-то переговаривался с официантом, Кит не отводила взгляда от окна, а я мысленно составляла список всего, что я могу увидеть, просто повернув голову. Китайские иероглифы, похожие на домики, снеговики или человечков; картины с изображением домов и полей на стене. Полка с красными чайными чашками.

Кит же просто смотрела в окно и даже ногами не болтала, как обычно. Глядя на нее, я вспоминала бардак в гостиной нашего дома и чувствовала, как у меня внутри разверзается пустота. Чтобы отвлечься от этого ощущения, я устремила взгляд вглубь зала, где в раздаточном окне, за которым находилась кухня, виднелись две головы.

– Нам принесут димсам [22] Димсам (в переводе с китайского «сердечко тронуть», «заказать для сердца») – небольшие порции легких закусок, которые в традиции китайского чаепития подают к столу вместе с чаем. , – сказал Дилан. – А потом много сладостей.

Кит, обратив на него глаза, в ответ только кивнула.

Дилан придвинул стул сестры к своему и обнял ее, заставив положить голову ему на плечо.

– Все будет хорошо, малышка.

Меня чуть не разорвало от зависти. Почему все внимание всегда достается ей? Я смотрела на них, представляя беспорядок в гостиной, осколки стекла, и у меня зудели пальцы – так мне хотелось разбить что-нибудь. Кончики ушей горели, дикая ярость подступала к горлу и лезла в рот, и я уже собралась было завизжать, но тут Кит разразилась слезами.

– Наши чулки! – рыдала она взахлеб.

Дилан теснее прижал ее к себе, рукой гладя по волосам, тихо увещевая:

– Знаю. Мне очень жаль. Ничего, ты поплачь, поплачь, Котенок.

Я соскользнула со своего стула, обошла стол и с другой стороны обняла свою младшую сестренку. Она плакала так горько, что тело ее сотрясалось. Я крепко обнимала ее, животом прижимаясь к ее боку, и шептала ей в волосы:

– Тише, тише. Я достану тебе чулок, с самыми вкусными сладостями.

Кит ревела, пока официант не принес чай. Тогда Дилан сказал:

– Эй, Китти, посмотри-ка. Это – хризантемовый чай. Он заварен из цветов.

– Правда? – Она подняла голову, почти со злостью отирая слезы. Я дала ей салфетку. С минуту она еще льнула ко мне, а потом вздохнула.

Ровно. Теперь спокойно.

Я вернулась на свое место, почему-то чувствуя себя потерянной и ослабевшей от какой-то непонятной боли. Дилан стиснул мою руку.

– Ты замечательная старшая сестра.

Боль немного притупилась.

– Спасибо.

– Пойду умоюсь, – сказала Кит, резким движением убрав с лица свои непокорные волосы.

Дилан налил мне чай в крошечную чашечку.