Юлия Набокова - Молния на двоих

– Очнулись? – Над Лерой склоняется знакомый медбрат, и она понимает, что все тщетно. Они с Ником проиграли. Лучше бы ей было погибнуть от упавшего дерева, чем провести остаток жизни в психушке.

– Как себя чувствуете? – Медбрат с тревогой смотрит на нее, ожидая ответа, и Лера бормочет:

– Голова кружится…

Голос слабый, как мышиный писк. Лера подносит руку к раскалывающимся вискам, и медбрат настороженно наблюдает за ней.

– Вы помните, как здесь очутились?

Он переоделся в сухой халат, но волосы еще мокрые после купания в озере, куда она его столкнула, и пахнет от него тиной. Значит, она в отключке не так долго.

– Мы были в парке… На нас упало дерево.

В палате она одна, и Ника не видно. Ее переодели в больничную пижаму. Повезло еще, что не спеленали в смирительную рубашку. Но одно неверное движение – и ей наверняка вкатят лошадиную дозу успокоительного. Рука медбрата наготове в кармане халата, и она уверена, что он держит шприц.

– А где… – Лера не успевает спросить про Ника.

В палату входит психиатр Прозоров. Он тоже успел переодеться в сухой халат, но на Леру смотрит настороженно. Как будто это она столкнула его в озеро, а не Ник в ее теле.

– Как самочувствие? – От его пронзительного взгляда снова скручивает виски, и Лера морщится:

– Голова болит.

– Помните, как вас зовут? – Психиатр смотрит на нее, как на экзамене, и Лера понимает, что от ее ответа зависит ее жизнь. Может, еще удастся обмануть его и как-то выкрутиться?

– Конечно, помню! – звонко отвечает она и ошеломленно застывает от звука своего голоса. Женского голоса.

Не может быть… Рука – тонкая, родная – взмывает к щеке и касается кожи. Гладкой, без намека на щетину. А затем вниз – к шее, где нащупывает неровный край шрама. Она вернулась. Она в своем теле! Ура! У них получилось! Теперь ей не страшна никакая психиатрическая экспертиза, она сможет доказать, что вменяема.

– И как вас зовут? – настойчиво спрашивает Прозоров, наблюдая за ней.

– Лера. Валерия Ершова, – твердо говорит она, с трудом скрывая ликование, и нетерпеливо поднимается с койки: – А где Ник?

Ей нужно срочно увидеть его, убедиться, что он тоже вернулся в свое тело.

– Почему вы молчите?

Медбрат и психиатр отводят глаза, и сердце Леры срывается в пропасть.

Ник открыл глаза и увидел густые зеленые ветви, раскинувшиеся над головой. Сквозь них проникали солнечные зайчики. Гроза закончилась… Так быстро? Но где же Лера?

Ник приподнялся с травы и позвал:

– Лера!

Он пораженно умолк, услышав вместо тонкого женского голоса свой мужской бас.

Не может быть! Ник вскочил на ноги, оглядывая себя и ощупывая плечи, голову, лицо. Он вернулся! У них все получилось! Но где же Лера?

Он огляделся по сторонам в недоумении. Последнее, что он помнил, – как они с Лерой бежали по парку под дождем. А затем ураганом повалило старый кряжистый дуб. Ник успел вытолкнуть Леру, а потом его придавило к земле тяжелой кроной, и он потерял сознание.

Тогда где же он сейчас? Место, в котором он очнулся, ничем не напоминало тот парк. Хотя вот дуб – похожий на тот самый, как брат-близнец. Только то дерево вырвало с корнем. Ник помнил, как корни вспарывали мокрую землю и Лера споткнулась об один из них. А этот дуб целехонек, еще добрую сотню лет простоит. Ник коснулся рукой ствола и ощутил шероховатую кору, нагретую на солнце. Задержал взгляд на широкой ладони с коротко стриженными ногтями – он успел отвыкнуть от собственного тела, и оно вызывало удивление. Теперь носить розовый маникюр придется Лере. При мысли об этом Ник не сдержал смешок.

– Лера! – громче позвал он и закружил вокруг дуба. Ему не терпелось увидеть девушку и убедиться, что она в порядке.

Дуб стоял на краю макового поля, но вокруг никого не было. Куда же она делась?

Ник нащупал в кармане джинсов мобильный – он был Лерин. Значит, его телефон остался у нее в сумочке, когда они поменялись телами. Ник хотел набрать ее, но связи не было. Что это вообще за место такое?

Ни домов, ни людей, ни ветерка, ни птичьих трелей. Как будто он очутился внутри картины Лериной мамы – с тем самым маковым полем. Вот только самой Леры тут нет. Нику сделалось не по себе, и он закричал изо всех сил:

– Лера-а-а-а!

И его услышали. Откуда-то из маков на поле вынырнула кошка – рыжая с белым.

– Привет! Ты откуда? – удивился Ник.

Кошка махнула пушистым хвостом, словно приглашая за собой, и потрусила обратно через маковое поле.

– Идти за тобой? Ладно.