Тоомас Винт - История со счастливым концом

Внезапно Вильмер осознал, что могла бы подумать о нем гостья, если б увидела его тупо уставившимся на собственные пальцы веером. Он поспешно спрятал руки за спину.

Какого черта она там так долго возится, вдруг разозлился Вильмер, и у него возникло плотное ощущение, что всю свою жизнь он только и знал, что ждал женщин, транжирил время и сердился из-за этого. Сейчас он особенно чувствовал свою беспомощность оттого, что ему не оставалось ничего другого, как стоять здесь и ждать. Выглядело бы крайне смешно, если б он подошел к двери в ванную и постучался. «С вами все в порядке?» — задал бы он вопрос из американских сериалов, и, услышав из-за двери, что все в порядке, мог бы еще буркнуть что-нибудь про любовь, как это принято в Америке.

Вильмер с горечью усмехнулся. Перед глазами возникла сцена — они лежат голые, обнявшись, в его супружеской постели, и женщина шепчет ему на ухо слова любви. Подавив дрожь отвращения, он вдруг понял, что на самом-то деле ему интересно, как смотрелась бы их любовная сцена. И мысленным взором как последний бесстыдник он стал подглядывать за ней, но потом вдруг ужаснулся — супружеское ложе до сих пор оставалось той запретной чертой, через которую Вильмер ни разу не переступил. Вся его сексуальная жизнь была связана с браком, которым он дорожил, и как раз страх разрушить брак диктовал жесткие правила игры в измену, придававшую особую остроту его редким любовным похождениям.

Но ведь теперь все изменилось, рассуждал Вильмер. С кем-либо в нашей супружеской постели я обманывал бы только сам себя, подумал он, и эта мысль озадачила. Он недоуменно пожал плечами, почесал затылок. С каким превеликим удовольствием он закончил бы всю эту историю: вычеркнул бы, вырвал листок, изорвал его, затоптал ногами, после чего сжег бы за собой все мосты.

— Какого черта я здесь дожидаюсь! — неожиданно взревел Вильмер.

Ему привиделась собака, гоняющаяся за своим хвостом. При этом, похоже, что в этом бесконечном вращении, когда людьми движут затаенный умысел и навязчивые идеи, а на деле все идет согласно пошлым стереотипам, он и есть тот самый собачий хвост.

— Жизнь подобна телепередаче в строго предписанном фор мате, — пробормотал он уже почти миролюбиво и тут вспомнил, что по телику вот-вот начнется «Команда-А». Вильмер при первой же возможности смотрел этот транслируемый в дневное время старый сериал, даже старался организовать работу так, чтобы хоть раз в неделю вовремя успевать к экрану. Довольно часто это удавалось, и тогда ему казалось, что именно поэтому день складывался удачно.

Как мало надо для счастья, с усмешкой подумал он. Но тут сообразил, что несколько наивный, рассчитанный на пацанов сериал «Команда-А», совершенно немыслимо смотреть на пару с гостьей. Такое безумие можно позволить себе только после длительной совместной жизни, разнервничавшись, прикидывал Вильмер.

Кажется, я крепко влип, сообразил он, не понимая, почему это не дошло до него раньше.

— Кретин, какой же я кретин… — с горечью твердил он, впрочем, стараясь сдерживаться, и вдруг понял, что нет ничего проще, чем честно и прямо признаться гостье в своем нежелании связывать с кем-то свою жизнь. Сказать, что именно в одиночестве он чувствует себя счастливым.

Насколько счастливым? — спросил он, но отвечать на собственный вопрос даже не собирался.

В квартире стояла тишина. Как бы напряженно Вильмер ни вслушивался, из ванной не доносилось ни звука.

Там будто и нет никого, подумал Вильмер и прокрался в коридор. А вдруг женщина незаметно сбежала, испарилась, мелькнула в голове невероятная мысль. Он прижался к двери в ванную, но ничего кроме гудения у себя в ухе не услышал. Вильмер прислушивался еще минуту-полторы, но потом испугался, что женщина в любой момент может застукать его шпионящим за ней. На цыпочках он быстро вернулся в гостиную, где, переминаясь с ноги на ногу перед диваном, никак не мог решить, садиться ему или нет.

Уж лучше стоять возле окна, наконец, заключил Вильмер, сам не зная, почему так будет лучше . Бесконечное пребывание женщины в ванной комнате смешало его планы. Планы?! Вильмеру со стыдом пришлось признаться, что отправляясь на свидание, он рисовал себе будущее, в частности, перед мысленным взором стояла картина, как небрежным тоном он спрашивает женщину, какое вино та предпочитает, и когда слышит неопределенный ответ, то вино рекомендует сам, демонстрируя свою осведомленность. Он понимал, что это чистой воды пижонство, но никак не желал отказываться от такого удовольствия. Может, только для этого он и пригласил женщину к себе?