– Поворачивайте вот сюда, – и указал на заросшую лесную дорогу.
– Куда это, товарищ майор?
– На лесной кордон. Попробуем исключить из этой опасной нашей игры хотя бы медсестру и раненого…
Затем Топорков на ходу слез с телеги и остановился на обочине, ожидая, пока с ним поравняется повозка, на которой ехала медсестра.
Упряжки шли одна за другой, дружно, не требуя присмотра людей в ставшем уже привычным для животных порядке и ритме.
– Вилло, – сказал Топорков, не глядя в глаза Бертолету. – Пойдете сзади, в прикрытии, метрах в ста от обоза.
Он видел, как Бертолет, не сводя глаз с медсестры, мало-помалу отстал и скрылся за деревьями.
– Сестра! – сказал майор, шагая рядом с медленно вращающимся и подпрыгивающим колесом. – Мне надо с вами поговорить.
Галина отвела взгляд от дороги, за поворотом которой исчез взрывник, и встревоженно посмотрела на майора.
– Вам нужно остаться на кордоне вместе с раненым, – сказал майор.
– Нет, – поспешно возразила Галина. – Нет!
– Выслушайте, – сказал майор. – Скоро начнется самое трудное. Он не выдержит. – Топорков кивнул в сторону спящего Степана. – Ему и так становится хуже от тяжелой дороги, от тряски. В деревне его нельзя было оставить.
Он прямо и коротко взглянул ей в лицо.
– Девочка, дорогая, я все понимаю…
Впервые за все время обозной жизни в речи строгого и сдержанного майора прозвучало местоимение «ты», и медсестра, холодея от этого дружеского обращения, не сводила глаз с пергаментных щек и бледногубого рта.
– …Но это необходимость.
– Вы хотите, чтоб я живой осталась? – сказала Галина. – Вы этого хотите!
– Я хочу, чтобы все живы остались, – ответил Топорков, и сухие его глаза заблестели. – Но если мы будем везти раненого дальше, то не сохраним ни его, ни здоровых.
– Все верно, верно, – сказала Галина, прижимая руки к груди и бледнея все больше. – Только вы все по закону рассуждаете, по логике, а не можете понять…
– Ты не права, – тихо возразил майор. – Я могу понять. Просто мне приходится думать сразу за очень многих людей, но понять я могу. У меня на Большой земле жена. Такая же молодая, как ты. Ей двадцать лет. Я поздно женился, перед самой войной. Она очень хорошая, очень красивая. Такая красивая, что мне приходится заставлять себя не думать о ней. Иначе становится очень тяжело, и я боюсь не выдержать… Война, девочка, война, и от этого факта мы никуда не можем скрыться.
Неутомимо вращающееся колесо отсчитывало секунды, и с каждой промелькнувшей спицей приближался кордон.
3
Дом объездчика стоял в таком густом темноствольном дубовом лесу, что темный, с замшелой деревянной крышей казался органической составной частью этого леса, чем-то вроде гигантского пня… Под крышей и над наличниками была приколота длинная доска с надписью:
Кордон № 17 Налинского лесничества
Прямо перед избой был колодец с низким срубом и журавлем и долбленая колода-поилка, и лошади, дергая телеги, тотчас потянулись к ней, и замычала, почуяв запах свежей воды и жилья, уставшая «голландка».
На ступеньках сидел Левушкин.
– Не открывают, – пожаловался он, когда обоз остановился у кордона. – У них, видишь, мамки тоже нет…
Занавески на двух небольших пыльных окнах, раздвинулись, и за темным стеклом показались и скрылись лица.
– Идите вы, сестра, – сказал майор.
Она поднялась на ступеньки, звякнула несколько раз щеколдой, нажав на отполированную пальцами металлическую пяту, и постучала.
– Не откроем! – раздался звонкий мальчишечий голос. – Боимся!
– Чего ж вам меня бояться? – спросила Галина. – Разве такие полицаи бывают?
Занавески раздвинулись, за дверью послышался шепот…
В избе ее встретили четыре пары настороженных ребячьих глаз. Погодки – старшему было лет двенадцать – смотрели на нее, сжавшись тесной кучкой в углу.
– Ну, здравствуйте, – сказала она.
Они молчали. Затем старший, с выпачканным золой лицом, выступил вперед и сказал:
– Татку полицаи взяли. И Клавку тоже…
Следом за медсестрой в дом вошел Левушкин, с автоматом, в сбитой набекрень пилотке, с дерзкими светлыми глазами. И ребячьи лица загорелись.
– Ну как, орлы, не боитесь больше?
– Дядька, а вас за оружие Щиплюк может забрать, – сказал старший. – Он сердитый. Он у нас ружье охотничье забрал.
– И корову, – добавила младшая девочка.
– А я его самого заберу, если встречу, – сказал Левушкин. – У меня для полицаев специальный мешок есть…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу