Эмилия Дворянова - Дилогия - Концерт для слова (музыкально-эротические опыты); У входа в море

— сядьте там, — сказала она, — с этой точки картина смотрится лучше всего, вот так: взгляд сливается с линией ручки кисти, видите ее на столе? и она ведет вас прямо к ее кончику, погруженному в зеленую краску и слегка заостренному… этой кистью нарисована картина, говорит картина, но мы знаем, что это ложь, это вовсе не та кисть, которой рисуют, она не может быть там; но есть и другой способ смотреть на картину, надо сощуриться… и тогда всё исчезнет, на переднем плане останутся только цветы, а проблемы исчезнут… некоторые картины лучше всего разглядывать именно так — и Анастасия сощурилась до нефокусируемой пелены, как художник, который наносит последний слой велатуры, чтобы свести воедино линию и свет, — вот так и надо смотреть на реальность, потому что в деталях она абсолютно невыносима, вы согласны?

вопрос повис в воздухе, и она снова широко открыла глаза…

— но есть и третий способ: лечь и уснуть, — сказала Анастасия, перед тем как оставить Аду одну, та села точно там, где ей посоветовала Анастасия, устроилась поудобнее, словно собиралась обосноваться там надолго, наверняка она и сама знает, как нужно смотреть, уж конечно, лучше нее, ведь все-таки не она сама, а ее муж был художником, причем Ада захватила с собой и лупу, достала ее из кармана юбки, лупа была похожа на старинный монокль.

… и Анастасия вышла из спальни, чтобы приготовить кофе, но это была ложь, всего лишь предлог, ее единственным желанием сейчас было прислушаться к тому, что происходит в комнате Ханны, послушать, дышит она там или нет… и вместо того чтобы заняться кофеваркой, она приложила ухо к стене — совсем как Ада недавно прижимала свои губы к двери… почему бы и нет? интересно, а стены здесь тонкие? никогда не доводилось слушать Шуберта через стенку, звук шел в обход, со стороны террасы… миг колебания перед оконной рамой, но вот окно открыто, крыло ангела взмывает вверх, воздух втягивает его внутрь… а стенки, даже если они и тонкие, наверняка капитальные, и она никогда не слыхала никакого шума, только ощущала присутствие… и все же… все же ее уши — очень чувствительные, когда-то она играла на рояле, у нее абсолютный слух, а такое не утрачивается с годами… она прислушалась… ухо плотно прижато к ровной поверхности стены рядом с книжными полками, там, с другой стороны — спальня Ханны, точно такая же, и кровать такая же, помещения абсолютно одинаковые, словно клонированные… вот если бы дыхание могло передавать свои вибрации через воздух, а стена могла их улавливать… тонкое дрожание едва тронутой струны… но она услышала только стук собственного сердца, ритмичный пульс в груди, потом выше, в горле, в висках… она напряглась сильнее…

еще…

и услышала все шумы внутри себя: бурчание в животе… свист в легких… какой-то плеск… это ее кровь плещется так отчетливо в венах и через барабанные перепонки отдается в черепной коробке?.. если ее сделать внутри пустой, она превратится в раковину, вроде тех, что они с Ханной находят на берегу моря и прикладывают к уху, чтобы услышать шум моря, идущий изнутри, в то время, как море плещется снаружи… она могла бы слушать так и свои мысли, это было бы чудесно — слышать свои мысли, ей так надоело их озвучивать, язык только проговаривает всё то, что звучит внутри тела, в его клетках, именно поэтому святая Тереза положила к себе на стол череп с двумя черными дырами спереди, к которым можно приложить ухо, чтобы в слуховой канал поползли звуки — изнутри… и голубь дал ей свое перо… она услышала свой образ, слилась с ним и сумела… что сумела? представить, человеку свойственно представлять, придумывать, но когда он войдет в свой образ и его заполнят собственные голоса, то должны быть и голоса другие, только тогда они превращаются в песню… но пока она не слышит никаких песен, одно лишь бурчание внутри…

… она шевельнулась, приходя в себя, оторвала ухо от стенки и, повернувшись, увидела в дверях спальни Аду, которая смотрела на нее, Анастасия ужасно смутилась, разряд тока прошил ее насквозь, она протянула руку к полкам, как бы за книгой,

— ну, я посмотрела картину, — сказала Ада,

В тот момент Анастасия сама сошла бы за картину… и что подумает Ада… неизвестно, как долго она созерцала ее в таком положении — в одной пижаме, с прижатым к стене ухом, представила, что подумала бы сама в такой ситуации… и решила просто сказать правду:

— я подошла взять книгу, почитать, пока варится кофе и вы смотрите картину… вот эту, книгу святой Терезы о ней самой, с картиной Риберы на обложке, она вам понравится, он изобразил ее с черепом, похожим на морскую улитку… но я действительно беспокоюсь о Ханне… она не пришла на ужин, а потом куда-то уходила… и куда здесь вообще можно пойти? я не раз по ночам слышала шаги, они всегда ведут к морю, а потом возвращаются обратно, но вчера я не слышала ничего, я волновалась, поэтому и стала подслушивать, просто хотела убедиться, что с ней всё в порядке, а это… вышло совсем непроизвольно, я протянула руку за книгой, приложила ухо… но ничего не услышала, только себя…