Надежда Михайловна - Дорога в никуда (СИ)

— Петька! Мы кажись в Киргизию вышли, теперь вот до Исфаны добраться, а там может веселей дело пойдет!!

Петька совсем не думал, все равно он ничего не знал, научился, правда, немного говорить на таджикском, но больше молчал. Валик всем говорил, что он заика, и Петька вошел в роль, иногда даже с Валиком заикался.

До этой неведомой Исфаны добирались неделю, Петька с завистью смотрел на местных ребятишек, идущих по утрам в школу, кончался сентябрь, но было тепло. Валик оказался очень экономным, покупал теплые лепешки, кислое молоко, а Петька полюбил лагман, он с жадностью набрасывался на эту вкуснющую суп-лапшу и горестно вздыхал, вспоминая дедовы щи и борщ. Когда-то он, наварив большую кастрюлю, уговаривал Петьку съесть хоть полтарелочки.

— Дурак был, все конфеточки ел, сейчас бы дедов борщ… был самым вкусным блюдом.

Но Валик постоянно говорил ему:

— Не ной, должны попасть к твоему деду, цель поставлена, значит, надо её выполнять!!

В Исфане побрели в центр, к рынку. Валик шустро перекинулся с пожилыми дядьками каким-то словами, ему, махнув рукой, что-то показали, и они опять побрели куда-то. Петька уже не считал ни дни, ни месяцы, у них все время была дорога, дорога и дорога.

У небольшого домика с глухой наружной стеной остановились, Валик нажал на кнопку звонка, а Петька обессиленно опустился на землю. Долго никто не открывал, затем послышались шаркающие шаги, и в узенькую щель выглянула старенькая женщина.

— Здравствуте бабушка! — вежливо поздоровался Валик. — Скажите, пожалуйста, Хамза Бердимуратович дома? Мы принесли ему поклон и письмо от бабушки Шуры… ой, Шухроны Каримовой.

— Шухрона? Она жива? — удивилась бабушка. — А что вы такие грязные?

— А мы пешком шли из Таджикистана, мылись только в речушках! — Валик покопался в своей убитой куртке, вытащил из подкладки небольшой пакетик и отдал бабуле.

Та быстро прочитала его, как-то жалостливо взглянула на них.

— Заходите, но сразу мыться, в дом таких грязных не пущу!!

Дала им мыло, какой-то шампунь, мочалки и отправила в стоящий в дальнем углу летний душ. Ребята намывались долго, вода поначалу была черная, потом отмытые, завернувшись в старенькие полотенца, они вылезли во двор, бабушка, поджидавшая их, удивленно воскликнула.

— Мальчики, какие вы стали красивые. Вот вам старенькие рубашонки и штаны внука моего взрослого, оденьте, а ваше рванье только выкинуть осталось, забирайте, что нужно, из карманов, я замочу ваши грязные одежки. Хамза скоро придет, у него последний урок через полчаса закончится!

Тут же во дворе, под развесистым деревом, усадила их за стол, и Петька наевшись, моментально заснул, спал долго, не слышал, как пришел Хамза Бердимуратович, как долго и негромко разговаривали они с Валиком, как с жалостью глядел на спящего худенького русского мальчишку этот пожилой мужчина. Отправил спать и Валика, сказав, что ему надо сделать много звонков.

Заслуженный учитель Республики, блестящий ученый, преподававший когда-то ещё во Фрунзенском университете, Хамза на пенсии переехал в Исфану — старенькая матушка требовала ухода, кроме него у неё детей не было. Его же дети сын и дочка давно уже жили в России, сын в Москве, дочка в Питере. Хамза сделал несколько звонков, о чем-то долго говорил с матерью, с утра пошел на занятия. Провел несколько уроков, договорился с директрисой о замене, пришедший к обеду автослесарь тщательно проверил его машину, поменял масло, подкачал колеса, взяв с учителя небольшую плату, ушел, а мальчишки все спали.

— Умаялись, бедняжки, — горестно вздыхала матушка, слышавшая рассказ Валика и об их странствиях, и о мамках, погнавшихся за призрачным счастьем.

Проснулись оба почти одновременно, захотели в туалет, умылись, оделись, пообедали, бабуля положила им в дорогу лепешек и конской колбасы, набрали воды побольше и поехали с Хамзой Бердимуратовичем в Бишкек. Как радовались пацаны, что они спокойно едут, ни от кого не прячась.

В Бишкеке просидели пару дней в квартире какого-то знакомого дяди Хамзы, смотрели телик, спали, играли в какие-то смешные нарды. Валик постоянно обыгрывал Петьку, а тот и не обижался. Отдали дяде Хамзе свои паспорта — у Валика срок к Новому году заканчивался и он шумно радовался, что успевает убраться из Средней Азии.

— Дядь Хамза, я лучше в подвале буду бомжевать, но среди русских, ведь если бы поймали — стопроцентно прибили бы.

— Валик, ты про этих… нелюдей никому здесь не говори, люди, они разные, мало ли!