Дониэль Клейтон - Хрупкие создания

Она приникает к Алеку всем телом и перестает дрожать, пусть и всего на секунду.

Это больше похоже на старую Джиджи, оптимистичную, счастливую и легкую на подъем. Мне немного завидно, что мой собственный голос никогда не станет таким же ярким. В конце концов, она всегда будет выигрывать.

У Джиджи есть все, чего только можно пожелать, – роль примы, классный парень и счастье, и это наполняет ее светом. Получается, она ничего не потеряла.

Может, именно этого мне не хватает – яркости. Света, который вывел бы меня из тьмы. Может, это я сбилась с пути и не стерпела давления. Как я вообще могла делать то, что делала? Как не понимала? Стыд и сожаление подступают к горлу, и я говорю, что мне нужно подготовиться к предпремьерной вечеринке.

– Давайте сегодня повеселимся! – радостно возвещаю Алеку и Джиджи, словно мы теперь команда, трое против всего мира. Словно мы друзья.

Но я собираю вещи. Меня трясет. Никто даже не взглянул в мою сторону. Они окружены этим своим пузырем, сидят в своем маленьком уютном мирке для двоих. И в глубине души я знаю – у меня нет друзей. Но, может, совсем скоро у меня появится кое-что получше. Семья.

Театр Коха сияет огнями. Каждый год в начале мая труппа устраивает здесь весеннюю гала-вечеринку. Но сегодня – очередь балетной школы.

Официанты в смокингах разносят шампанское, сидр и закуски – крошечные порции на золотых подносах, как неразвернутые подарки. Гости разодеты во фраки и вечерние платья, балерины наконец-то распустили волосы, которые месяцами носили в пучках. Это большое событие для всех нас – выход в свет перед премьерой «Жизели». Мы говорим о постановщиках, которые придут завтра на премьеру, и о том, что очень постараемся их впечатлить.

Ищу в толпе черные волосы своей матери – или хотя бы одну из тех длинных юбок-карандашей, которую она наверняка наденет. Я оставила ей сообщение о вечеринке, и она получила официальное приглашение на «Жизель». Но мать никогда сюда не приходит. Не уверена, что совсем не хочу ее здесь видеть.

Мне не с кем поговорить, кроме официанта, который все равно не поймет, что на самом деле мне плевать на вкус лососевых крокетов.

Толпа огибает меня, словно всего лишь столик с закусками. Замечаю женщину с темными волосами, извиняюще улыбаюсь официанту и сбегаю. Это моя мать. И я даже рада, что она пришла. Может, она передумала и не станет забирать меня из балета.

– Мам.

Хватаюсь за ее руку. Женщина отдергивает ее и оборачивается. И я понимаю, что ошиблась, – это мама Хе Джи, не моя, и она пялится на меня с осуждением. Называет меня «бедой» по-корейски. Это слово мне известно – так меня и мать постоянно называет.

Теперь все они, все корейские мамы пялятся на меня – даже мать Сей Джин. Они – словно большая стая.

– Простите, – роняю.

Отступаю, кого-то толкаю. Исчезаю в толпе. Бегу в самый дальний угол, где никто меня не отыщет.

Я одна. Вечная дублерша. Танцор на крошечных ролях.

Достаю телефон, чтобы написать Джейхи. Он не отвечал целый день – что неудивительно, но все равно больно. Я думала, что в тот день, который мы провели с его отцом, что-то изменилось. Но мы все так же разговариваем по ночам и перебрасываемся редкими сообщениями. Должно быть, Сей Джин до него добралась. Рассказала про Джиджи. Наплела, что я нестабильна и толкнула ее с лестницы. Он теперь считает меня опасной.

Может, я и в самом деле опасна.

Когда я с Джейхи, я чувствую себя сексуальной, особенной, опасной. Но сейчас я хочу только рыдать. Дотягиваюсь до бокала с чем-то газированным – шампанским или сидром, не могу толком понять – и выпиваю залпом. Пузырьки ударяют в голову, тело расслабляется мгновенно. Хватаю еще один бокал, хотя официант предупреждающе поднимает брови. Выпиваю его, отойдя в сторонку, наблюдая за мельтешащими гостями.

Допиваю шампанское и беру еще бокал. Мистер Лукас стоит в углу, разговаривает со спонсорами. Его хорошенькая блондинистая жена обхватила рукой его локоть – само воплощение учтивости. Думаю о том, что говорил Алек. Правда ли это? Рассматриваю лицо мистера Лукаса: острый нос, большой лоб… Смогу ли я найти там ответы? Правда ли он мой отец? Но если правда, то почему не обращает на меня внимания, ведь он так близко? Как он может не чувствовать моей боли? Почему смотрел на меня молча все эти годы?

Отпиваю еще глоток и устремляюсь к нему. Когда подхожу поближе, его жена окидывает меня взглядом.

– Никаких разговоров сегодня, милая. Мистеру Лукасу нужно поймать рыбку покрупнее.