Евгений Алёхин - Рутина

До отбоя еще полчаса, но свет уже гасят. В коридоре нормальная лампочка, и я сажусь под ней с книгой. Под зад подкладываю резиновые тапки, на мне полосатые теплые носки – спасибо Оксане.

– Осталось двадцать минут, – говорит санитарка, проходя мимо.

– Хорошо.

Чтение требует больших усилий. В голове ничего не откладывается, но оно успокаивает. Целый день я ходил по коридору, лишь бы унять тревогу, и теперь наконец могу посидеть, растратив лишнюю энергию. Но мне не дают. Подходит этот здоровяк, жуткий санитар, напоминающий злого Дуэйна «Скалу» Джонсона. Точно как в фильме «Дум», только с бледно-розовым лицом. Злой персонаж из «Дума», только чуть-чуть альбатрос. Ой, альбинос. Так правильно ли? Был же такой фильм или это была игра?

– Иди в палату, – говорит здоровяк.

– У меня еще двадцать минут, Дуэйн.

– Я сказал – иди в палату.

Он выдергивает мою книгу, закидывает ее в палату на мою кровать. Ладно, в палате тоже всегда горит свет, хоть он и тусклый, но можно встать под круглым настенным плафоном и разбирать слова, водя пальцем по странице. Заодно разомну спину.

– Глаза испортишь, – говорит пациент, которого я прозвал Фассбендером за сходство с актером. Один из самых нормальных людей, которых я могу вообразить. Он выйдет быстрее всех – попал сюда из-за пьянки. Вдумчивый мужик, сегодня взял у меня ЖЗЛ Шаламова и выписал из нее все стихотворения. Пару уже даже выучил. Представляю Фассбендера в роли Шаламова. Интересно, что я легко вспоминаю актеров, писателей, фрагменты из книг, фильмов, но сложнее выудить из памяти какие-то события своей жизни.

– За раз не сломаются, – негромко отвечаю.

Остальные спят.

Мне хорошо, я стою в палате, прочитывая об аресте Шаламова в двадцать девятом году. Ровно выгнул спину по стенке, незаметно напрягаю мышцу. Голова моя работает плохо, но тело в порядке. От нормированного питания, четкого распорядка и бесконечного хождения по коридору чувствую себя сильным. Здоровяк залетает в палату и вырывает у меня книгу из рук:

– Спать! Отбой! – орет он.

Здоровяк искренне меня ненавидит.

– Ты чего, дядя, это моя книга! – отвечаю, стоя напротив него.

Вдруг он резко бьет мне в солнечное сплетение, так что я отлетаю в середину палаты. Очень больно, но обиды нет. Скорее, мне даже смешно, кажется, я видел подобную сцену в фильме. Книга у него в руке. Я тянусь к здоровяку, со смехом и хрипом (мне тяжело говорить) произношу:

– Пожалуйста, Дуэйн! Дай мне книгу-у-у-у-у.

– Блять, идиот, – говорит здоровяк, швыряет Шаламовым прямо в меня и выходит.

Валяюсь с книгой, пока еще не готов встать.

Проснулся один из пациентов. Сел на кровати. Не понимает.

Фассбендер говорит:

– Хорошо ты его сработал.

Еще один сумасшедший стонет во сне.

– Тихо-тихо, малыш, – говорю я, ползая по полу на четвереньках.

Настроение поднялось, хоть и грудина болит, как от удара копытом. Но удивительным образом заварушка помогает собраться с мыслями. Надо больше двигаться, больше жизни и больше адреналина.

Через какое-то время выхожу в коридор. Здоровяк на дозоре у наблюдательной палаты перекрывает путь в туалет. Аккуратно прохожу мимо. Ссать мне не хочется, я специально просто стою здесь, чтобы он услышал лишь тишину. Ни звука струи, ни звука слива. Стою у раковины, злю его, а мозг кайфует, будто раздевается от действия препаратов.

– Ну и че ты пришел? – спрашивает здоровяк.

– Спокойной ночи тебе пожелать.

Не спеша умываюсь. Иду по коридору обратно в палату.

– И ты спи хорошо, – напутствует здоровяк. Чувствую, как он зло смотрит на меня. Его взгляд пронзает мне спину. Я поднимаю одну руку, целую бицепс – вторую. По-обезьяньи размахиваю руками. Заходя в палату, слышу от своего врага:

– Да тебе же пиздец, идиот.

Но он меня больше не будет трогать.

Ночью я обиделся на Дашу и прямо в тапках выскочил на улицу. Я понял, что очень устал от этого сериала, от стремительных двух месяцев. Еще я уже неделю снимался в фильме «Арбузные корки», где играл не очень сложную, но большую роль. Мне понравился сценарий, и я взвалил на себя эту бесплатную работу непонятно для чего. Один проект перетекал в другой, и я уже путал, где я просто снимаюсь, а где совмещаю актерские и режиссерские функции. От всех этих дел иногда хотелось убежать из окна. Чтобы заглушить миллионы мыслей, взял в ночнике несколько бутылок сидра и сидел с ними на детской площадке. Пытался погладить бездомного кота, но он не давался. Отходил на расстояние, лизал свои яйца, терся о лавочку, выгибал хвост, смотрел на меня, все время был рядом, но не шел в руки.