Wind-n-Rain - Костолом

— Нет! — девочка орёт во всё горло и тут же машинально прикрывает рот ладошкой. — Нет, она не вызовет никого. Они всех сторонятся… Говорю же — они сумасшедшие.

— Я кажется задала конкретный вопрос. И мне нужна правда.

— Ладно-ладно. — Алиса вновь хватает Ксению за руку и тянет вперёд. — Я всё расскажу, только сперва спрячьте меня!

От Костолома по-настоящему не спрятаться — Ксения это знает наверняка, и поверить не может, что этого не знает та, что родная ему по крови. Также ей не верится, что Ольга, которую она запомнила чуть чудаковатой и безгранично приветливой, может представлять какую-то угрозу. Да для кого угодно — она даже в схватке с пляжными алкашами за себя постоять не смогла. Неужели же она способна обидеть собственное дитя? А Ян… Он так настойчиво зазывал племянницу в дом — в тот самый дом, чьи двери открываются лишь по особому случаю и только перед людьми, точно знающими зачем они туда идут… Что ожидало там его племянницу? Слишком много вопросов. В раздумьях, перемежаемых топотом ботинок по пересохшей земле и свистом в уставших лёгких, они выходят к границе Новиковских полей.

— Где это мы… Здесь люди вообще живут? Здесь можно спрятаться? — полушепчет Алиса. Юный организм сопротивлялся усталости, как мог, но всё же сдался. Не в силах топать дальше, девочка утирает рукавами огромной кофты струящийся по вискам пот, а потом без раздумий плюхается на задницу — прямо на обочину, в дозревающую летнюю пшеницу.

Ольга это место знает. Знает дорогу к берегу, тропинку, прорезающую заросли колючих кустов до самой речки. Она была здесь, а значит здесь им точно не схорониться надолго. Да и вообще. Часы на экране мобильника показывают полвторого — совсем скоро заезд, да какой! У Розы каждые рабочие руки на счету — не хотелось бы в очередной раз напрягать хозяйку своей безалаберностью.

— Извини, я…

Ксюша не знает, что сказать. На распухшем от жажды языке не вертится ни единого слова. А девочка, как на зло, прямо в рот ей смотрит. Как голодный галчонок. И, не дождавшись ничего, поникает. Голубые глаза вновь наполняются слезами.

— Я думала, Вы… ты — нормальная! Зря… Хотела правду? Ну так слушай, как тебя, Ксюша, кажется. Не знаю, откуда ты знаешь моих родаков, но если решилась пойти против них, значит есть в тебе что-то человеческое. На самом деле я против матери своей ничего не имею. Она у меня хорошая… была. До недавнего времени. Мне на днях двенадцать исполнилось, и она начала вдруг какие-то странные разговоры заводить, что мол я уже взрослая, и нужно мне уехать жить к дядьке, которого я и не помню толком — мы с братом только пару раз в Алиевке гостили, когда были маленькими. Что буду я тут учиться… непонятно чему. От родни по отцовской линии я слышала, что моя мама из семьи каких-то сектантов или затворников, но не верила, потому что бабушку не помню, да и с дядей никогда особо близко не общалась. Но когда мама начала эти свои разговоры, тут мне оно и вспомнилось. Я у неё прямо спросила — что им с дядей от меня надо? А она ничего толком так и не объяснила. Отцу сказала, что везёт меня на море, а сама прямо в самолёте телефон отняла… А в Сочи выяснилось, что у мамы есть обратный билет, а у меня — нет. Уже не знаю, что и думать. Я фильм смотрела, там молодых девушек в жертву приносили. Маньяки. Слушай… А ты точно с ними не заодно? А то я за сегодняшний день такого наслушалась, что больше никому не верю. Мне страшно, Ксюш. Поэтому говорю тебе — звони ментам. А пока они едут, нам надо где-то перекантоваться…

Закончив сумбурный монолог, Алиса поникает. Цепляется пальцами за корни рыжих колосков, забивая землю под ногти. Пыхтит, покусывая губу. Снова ждёт. Ей нужна хоть какая-то реакция со стороны новой знакомой. Даже если та и вправду с ними заодно. Алиса потеряна: буквально — средь южных полей, и фигурально — её сознание распадается на куски под гнётом неизвестности.

А Ксюша злится. На себя и своё потрясающее умение встревать в неприятности. Злится и по-прежнему молчит.

Шум колёс разрезает неудобную тишину. Для автомобиля он слишком тих, для велосипеда — слишком степенен. Повернувшись на невнятный звук, Ксюша вылавливает поодаль, у самой кромки поля, знакомый силуэт. Кажется, парнишку на коляске звать Мишей…

— Ты снова заблудилась? — подобравшись ближе к девушкам, обращается он напрямую к Ксении и сразу отводит глаза, будто пристыдившись чего-то. Гладкие щёки вспыхивают нездоровым румянцем.

— Нет. Привет, кстати.