Виталий Москаленко - Райцентр [сборник]

— Выскочила…

— Нет, Тим, понимаешь…

— Да все я понимаю! Что ты так раскраснелся?! Я пошутил! По-шу-тил! Юмор пропал?!

— Я просто не понял…

— Надо понимать такие вещи! Какой ты пионер! Ты еще октябренок! Значит, так. Я сейчас прилягу посплю, потом придурок прыгнет — и домой! Все! Устал в поезде… И вообще… устал! — Тимур застывает, глядя опять на мост, на солдата на мосту, на солнце.

Становится душно. Звуки в воздухе звенят, как в парной, отчетливо и слишком ясно. Слова будто приобретают вес и, вздрагивая, повисают в воздухе, Филипыч сидит возле воды в черных сатиновых трусах, сидит давно, около часа. Вокруг себя он выстроил настоящий город из песка, с улицами, площадями, и этот город похож на тот, откуда его привезли. Филипыч берет мокрый песок и сыплет его. Вода мгновенно уходит, песок застывает. Филипыч опять берет, опять сыплет. Делает это он сосредоточенно, отрешенно.

Тимур лежит возле стола, за которым сидят все, кроме Филипыча. Тому кинули кусок сала с хлебом, и он их мгновенно проглотил.

— Лови! — крикнул Дрын, с силой швырнув сначала сало, потом хлеб.

Филипыч поймал, съел и теперь сидит, ковыряется в песке. Лена укладывает Оленьку спать. Володя, Лелик и Дрын разливают. Володя не пьет, искоса поглядывает, как Лена укладывает дочку. Он под впечатлением разговора с братом, разливает водку, передавая друзьям.

— Прими на грудь, — говорит Дрын своему другу.

— Интересное предложение… Принимаю.

— Ну? — морщится длинный.

— Тепловата.

— Пей… пока дают.

— А я не отказываюсь.

Тимур лежит на животе, голову положил на журнал «Работница». Иногда он открывает глаза, смотрит над песком в сторону леса. Верхняя половина деревьев неподвижная, зелено-голубая. Нижняя медленно плывет в танце, плавится в горячем песке. И над всем этим летают стрижи. Они летают над песком, но отсюда кажется, что над лесом.

«Будет дождь, — думает Тимур. — Будет сильный дождь?»

— У меня все время на правой нагорает. Что делать? — доносится до него.

— Ничего не надо делать. Выбросить ее надо и уменьшить впрыскивание.

— Что уменьшить?

— Впрыскивание. Подачу топлива.

— А может, масло пробивает? Тогда что?

— Надо посмотреть. Может, сальник пора менять. Прими на грудь!

— Принимаю!

— Вес взят?

— Вес взят!

— Надо глянуть, сколько ты заливаешь в бак масла… Какая пропорция?

— Чего?

— Какая пропорция у тебя?

— Где у меня пропорция?

— В баке.

— В мотоцикле, что ли?

— А мы про что? Про фуникулер?

— Какой фуникулер?

— Дубина, я о пропорции говорю… Соотношение масла и бензина! В баке!

Тимур закрывает глаза. Хочется спать.

«Да, надо что-то делать… — думает он. — Сколько можно: говорить, пить, ходить, сидеть! Здесь то же самое: сидеть, ходить, пить… Надо что-то делать… Пустота… Господи, какая пустота…»

Тимур берет на ощупь со стола помидор, прокусывает в нем дырочку, тянет из него холодную кисловатую жидкость.

«И что странно — никаких желаний! Ни-ка-ких…»

Он чувствует, как холодная жидкость проникает к нему в желудок. Высосав весь помидор, он вяло отбрасывает в сторону сморщенный остаток.

«Будет дождь…»

— Уложила? — слышит он осторожный голос Володи. — Пойдем.

— Не засыпает, — отвечает Лена. — И мы никуда больше не пойдем.

— То есть?

— Хватит.

— Не понял.

— Все ты понял…

— А он пошел на обгон… — вклинивается пьяный голос Дрына. — Выскочил на левую сторону и прямо в лобешник самосвалу. Вдребезги. Три часа собирали. Руки с одной стороны полотна, ноги с другой…

— Я что-то не понимаю тебя в последнее время! — кипятился Володя. — Что-то не пойму ничего!

— А что здесь понимать? Что?! Зачем ты его сюда привез?!

— Он с быка прыгать будет.

— Кто?

— Филипыч.

— Я не про него! Я про брата! Зачем ты его привез, а?! О чем вы там около мотоцикла говорили?!

— Так, перекинулись…

— Перекинулись? Видела я, с какой рожей ты оттуда шел! Оленька, закрывай глазки! Часочек поспишь, и поедем домой! Кому я говорю — закрывай глазки! Ты слышишь меня или нет?!..

— У нас тоже один случай был, — вступает Лелик. — Мужик вез со свадьбы полон кузов, пьяный, так перевернулся и всех поубивал. А сам остался жить. На суде ему говорят: вышка. Ну, значит, это за то, что кого убил, кого покалечил. А он говорит…

— Ладно, ладно, не кипятись… — вкрадчиво звучит голос Володи. — Пойдем в лес, погуляем, цветов нарвем Ольге. Пойдем поговорим спокойно.

— Знаю я, как это спокойно. Ты будешь спать или нет?!