Виталий Пищенко - Амальтея (сборник)

“Амальтея — спутник Юпитера, планета реальная, планета мечты…”. А еще “Амальтея” — это литобъединение при Новосибирской писательской организации, это же название носит рукописный журнал, выходящий вот уже свыше десятка лет. Все эти годы литобъединением (одним из старейших в стране!) руководит Михаил Петрович Михеев. Два раза в месяц встречаются под крышей писательской организации любители фантастики, молодые авторы приносят свои произведения. А потом… Потом все зависит от уровня написанного. Зачастую все так и остается достоянием узкого круга друзей, иной раз доходит до уровня многотиражки и молодежных газет, но есть произведения, вышедшие некогда из “гнезда Амальтеи”, но сегодня широко известные всесоюзному читателю, переведенные на языки народов СССР, изданные в других странах. И все эти произведения проходят строгую оценку М.П.Михеева.

Разные бывают учителя. Одни все написанное “причесывают” под одну — чаще всего собственную “гребенку”. Для других — само понятие руководства остается чисто внешним выполнением тягостной обязанности. Михаил Петрович Михеев из учителей настоящих, из тех, кто отдает ученикам время, знание, да и саму душу.

Именно поэтому число его учеников растет год от года, а те, кого судьба увела от Новосибирска, не порывают с “Амальтеей” и ее руководителем.

Читателям хорошо известно творчество писателя М.П.Михеева. Его книги (своим мнением о них делится на страницах этого сборника известный сибирский критик Ю.М.Мостков) продолжают радовать поклонников хороших книг. В сборниках, подготовленных ВТО МПФ, печатались большая подборка рассказов Михаила Петровича (сборн. “Далекая от Солнца”), прелестная маленькая дилогия “Милые роботы” (сборн. “Вдова колдуна”), фантастико-приключенческая повесть “Год тысяча шестьсот…” (сборн. “Тайфун в закрытом секторе”).-Предназначение “Амальтеи” — познакомить читателя с Михеевым — Учителем, с произведениями разных авторов, по-разному понимающих фантастику, имеющих свои пути в литературе, но объединенных тем, что все они окончили “школу Михеева”.

Виталий Пищенко

Ночью со стены снова заметили темную тушу свирепня. Выйдя из леса, зверь неторопливо затрусил прямо к воротам — наверное, понял, что здесь самое слабое место. Он не торопился. Попробовав ворота клыком, недовольно заворчал и принялся разгребать передними лапами снег.

Сторожа, притаившись наверху, со страхом глядели на быстро углубляющуюся яму под воротами.

— Никак до земли дошел! — пискнул Мозгляк.

— Тише! — зашипел на него Дед — Чего верещишь?

— Так подроет же! — Мозгляк отодвинулся от края стены и втянул голову в плечи.

— Очень даже просто — сказал Шибень снимая рукавицу и вдевая ладонь в ременную петлю на рукояти палицы. Не для драки, конечно, какая уж тут драка. Просто с дубиной в руке он чувствовал себя немного уверенней.

— Не вздумайте копья кидать! — предупредил Дед. Но и без него все знали, что копьем свирепня не возьмешь, только беду себе накличешь. По городу до сих пор ходила история про Пеана-добытчика и его сыновей. Те повстречали свирепня как-то раз весной на охоте, когда еще никто не знал, что это за зверь, и Пеан кинул в него свое копье. Они стояли на самой вершине Оплавленного Пальца и считали себя в полной безопасности. Свирепень ушел, не обратив на них особого внимания, но той же ночью все четверо захворали странной болезнью, кожа на руках и на лицах у них потрескалась и стала сползать рваными лоскутами, глаза перестали видеть, и тяжкая рвота изнуряла. На рассвете, первым из четверки, умер Пеан, а до вечера нового дня не дожил никто.

— Гляди, гляди, чего-то он нашел! — зашептал Дед, указывая на свирепня.

Шибень и Мозгляк высунули головы из за зубьев стены и увидели, как зверь, кряхтя от натуги, выворачивает из земли не то бревно, не то какой-то длинный брусок. Вытащив его на снег, свирепень долго отдувался. На выдохе его пыхтение переходило в рык.

— Болванка свинцовая, не иначе, — сказал Шибень.

И действительно, в лунном свете на поверхности бруска металлическим блеском отливали следы, оставленные клыками свирепня.

Отдышавшись, зверь снова ухватил зубами болванку и, поминутно продавливая крепкий, наст, потащил ее к лесу.