Салли Николс - На что способна умница

Нелл — это совсем другое.

И вдруг внезапно, так неожиданно, что Мэй оторопела, появилась она.

На этот раз она была не в брюках, а в заводской форме. Длинном мешковатом платье, похожем на форму медсестры, с широким белым воротничком и в шапочке, закрывающей волосы. На коже цвели желтушные пятна, из-за которых работниц военных заводов прозвали «канарейками»; пряди волос, виднеющиеся из-под шапочки, тоже были рыжевато-желтыми. Ростом Нелл оказалась выше, чем запомнилось Мэй, и в форменной одежде ее было трудно узнать.

Ее появление выбило Мэй из колеи. Все, о чем она так долго думала, вдруг показалось нелепостью. Что она вообще здесь делает? На что рассчитывает?

Ответить она не могла. И даже обдумывать ответ уже было некогда: Нелл подняла голову и увидела ее. Она уставилась на Мэй с бессмысленным от изумления лицом. С Нелл никогда нельзя было утверждать наверняка, о чем она думает: слишком многое она держала в себе. Но в эту минуту Мэй не сомневалась, что Нелл потрясена.

Однако определить, рада Нелл видеть ее или нет, Мэй не смогла.

— Привет, — произнесла она, и Нелл нахмурилась.

— Да ладно, — проворчала она, — я же знаю, что выгляжу как парень в платье. Можешь не говорить.

— Ты похожа на медсестру с Западного фронта, — сказала Мэй. — Как на иллюстрациях к рассказам про войну — ну, знаешь, «наши ангелы».

Нелл фыркнула:

— Я? Тоже мне ангел! Вкалываю как каторжная, вот и все. Но тебе-то откуда об этом знать?

— Так нечестно, — выговорила Мэй.

Нелл вспыхнула:

— Разве?

Последовала неловкая пауза. Двое мальчишек пробежали мимо, они гнали перед собой крикетный мяч и вопили.

— Как Берни? — спросила Мэй.

— Шикарно, — сухо ответила Нелл. — Спасибо, что спросила.

— Рада слышать.

— Да ну?

Теперь вспыхнула Мэй.

— Конечно, я рада! — выпалила она. — За кого ты меня принимаешь?

Нелл хватило ума выразить раскаяние.

— Извини, — сказала она. — Я не… слушай, что ты здесь делаешь? Поругаться захотелось? Потому что мне как-то побоку, ясно?

— Нет, — покачала головой Мэй, — я просто…

Все складывалось неудачно. Возможно, слишком многое накопилось на душе. И препятствий для них всегда было в избытке. Глядя в ожесточенное лицо Нелл, Мэй задумалась, что она вообще в ней нашла. В конце концов, что у них общего?

— Извини, — произнесла она. — Вот и все. Это я и пришла сказать. Но если тебе побоку — ну что же!..

На лице Нелл ярость и негодование составили причудливую мешанину. Мэй уже думала, что на нее накинутся с кулаками.

— Провались ты! — выпалила Нелл. — Черт бы тебя побрал! Неужели не могла после всего просто взять и оставить меня в покое?

— Тедди! Тедди, милый, проснись.

Он пробудился внезапно, с диким криком.

— Но я должен! — выпалил он.

Когда ему снились кошмары, порой он пробуждался и сразу же снова засыпал, по-видимому, не осознавая ни свои сны, ни пробуждения. Но не сегодня. Ивлин различила панику в его голосе. Нашарив спички, она зажгла лампу. Тедди закричал:

— Нет, не надо! Нас заметят!

Его глаза были открыты, но он будто застрял в своем сновидении и не видел ее. Ивлин взяла его за руку, сжала ее в ладонях.

— Тише! — шепнула она. Иногда после кошмаров ему требовалась помощь, чтобы научиться вновь ориентироваться в реальном мире. — Вот наша лампа с зеленым абажуром — смотри! Помнишь, мы купили ее на рынке за шиллинг и шесть пенсов? А вот пуховое одеяло, его нашла для нас твоя мама — ты же его сбросил, потому и замерз. Вот… так лучше, правда? А это уродливый умывальный столик, свадебный подарок дяди Роберта. Когда-нибудь я разобью его в щепки и свалю вину на тебя. А вот и камин, смотри, и экран перед камином сплошь в пастушках, и эти смешные балки под потолком, и милый старый угольный совок из нашей детской. Видишь? Ну, теперь понимаешь, где ты?

Он согласно кивнул. Его рука была холодна, как лед.

— Меня сейчас вырвет, — пробормотал он.

За восемь месяцев жизни в браке она узнала о болезнях больше, чем думала, что ей когда-либо понадобится знать. Метнувшись к умывальному столу за тазиком, она подала его и отошла к камину. И, пока его рвало, бросала в огонь полные совки угля с пылом и беспечностью любовницы миллионера. Камин в спальне — весной! Но апрель выдался чертовски холодным. На прошлой неделе даже шел снег.

Когда она вернулась к постели, его трясло. Забрав тазик, она поставила его на пол. Пробормотав «прости», Тедди заплакал.

Она села к нему на постель и обняла обеими руками. Не переставая лить слезы, он уткнулся головой ей в плечо. Его пижама была влажной от пота, тело в ее руках — холодным и жестким. Он так исхудал. Она шептала: