Ева Север - Трасса Ноль

– Бэби, – он заговорил негромко и ласково, будто успокаивал перепуганное дикое животное, – позволь мне говорить. Просто выслушай, хорошо?

Яна не ответила, но руки не отняла. Уже не так плохо.

– Я ничего не знал о беременности Лизы. Да это и неважно. Это не мой ребенок, мы уже очень давно не были с ней вместе. Ты мне веришь?

Не дождавшись никакой реакции, он продолжил:

– Это правда, я бросил тебя тогда на летном поле, – Сид скривился. – Мне нужно было срочно поговорить с Лизой. Я должен был покончить с той историей. Лиза – больная, злая женщина. Не верь ей, верь мне. Ну?

Яна молчала, не отрывая глаз от солнечных бликов на воде. Сид легонько сжал ее руку.

– Посмотри на меня, бэби.

Яна медленно подняла голову, и Сиду стало очень не по себе. Это был абсолютно пустой, безвольный взгляд. Такой же холодный, как ее ладонь.

«Что же ты сделал с этой девочкой?!»

– И за то, что бросил тебя сегодня ночью, тоже прости. Это больше не повторится. Веришь?

Яна легонько, чуть заметно, пожала плечом. Сиду показалось, что она больше никогда не заговорит с ним.

Он подался вперед и обнял ее. Ему даже хотелось, чтобы она вырвалась, накричала на него, ударила. Но Яна не сопротивлялась. Он словно обнимал тряпичную куклу.

Сид легонько взял ее за подбородок, отвел от лица холодные, чуть влажные волосы. Бледное золото, как же она красива…

– Я люблю тебя, Ян. Ты должна мне верить. Я смогу о тебе позаботиться. Все будет хорошо.

Сид беспомощно искал на ее лице хоть какие-то эмоции – и не находил. Ему тоже стало холодно.

«Это ты виноват во всем. Только ты!»

Сид снова притянул к себе Яну, обнял ее и начал легонько укачивать. Когда он заговорил, его голос звучал откровенно просительно, но ему уже было наплевать.

– Бэби, теперь все будет по-другому. Я больше не брошу тебя. У меня больше не будет от тебя секретов. Мы должны быть вместе, понимаешь? Если нет – значит, я ни на что не годен… Понимаешь? Ну же? Скажи «да»!

Яна подняла голову и посмотрела на него все тем же пустым взглядом. И все же что-то изменилось в ее глазах. В них появился какой-то проблеск. Возможно, непролитые слезы?

– Отвези меня домой, – она выговорила это едва различимым шепотом.

Сид почувствовал, как радостно подскочило сердце. Она еще называет его комнату с белыми стенами домом! А значит, еще не все потеряно.

Внезапно он сам ощутил усталость и лютую тоску по дому. Домой! Это было бы прекрасно.

– Ну конечно.

Он наклонился к Яне и поцеловал ее в холодные губы. Сначала не происходило ничего, но потом она поддалась и ответила на его поцелуй. Сид обнял Яну покрепче.

Она на секунду отстранилась и взглянула на него тревожным ищущим взглядом.

– Так ты больше ничего от меня не скрываешь? Никаких секретов?

Сид просиял и качнул головой. Он знал, что Яна всегда теряла голову от его улыбки.

– Больше никаких секретов, бэби. Обещаю.

Он был почти уверен, что говорит правду. Почти.

Тем же вечером две горбатые от рюкзаков тени ползли через перевал. Сид держал Яну за руку не потому, что камни были скользкие, – просто его пугала ее молчаливая бледность. Казалось, если он хоть на секунду выпустит ее холодную ладонь, то она просто исчезнет, растает в воздухе, как очередная галлюцинация наркотического бреда.

Яна не поднимала глаз от земли и всю дорогу тихонько мурлыкала под нос мотив, смахивающий на колыбельную.

Сид решился заговорить только один раз:

– Бэби, а где ты была этой ночью?

Яна молчала так долго, что он успел решить: не ответит. Но в конце концов она все же негромко выговорила:

– Дальше, чем хотелось бы.

Сид встревоженно нахмурился:

– Ты могла заблудиться! Одна, без фонарика… Как тебе вообще удалось найти дорогу в лагерь?

Яна пожала плечами.

– Говорят, пока ты любишь, ты победил…

Больше Сид не задавал вопросов.

Он просто был рад, что впереди их ждут колючая ограда рудника, разбитая грунтовка и поселок, наполненный воем собак, – такой знакомый и понятный мир людей.

– Знаешь, я, кажется, нашла работу, – с сомнением обронила Яна.

Было пасмурное октябрьское воскресенье, кругом шумел блошиный рынок. В стылом воздухе тянуло плесневелым запахом нафталина, отсыревшей кожи и старых газет. Под ботинками хлюпала грязь, но Яна и не думала смотреть под ноги.

Глаза разбегались от разнообразия и нелепости предметов по сторонам: стопки дореволюционных книг, лошадиная упряжь, самовары, ящики с китайскими мягкими игрушками, солдатские шинели и ржавые каски прямиком с линии Маннергейма. Все вертелось в каком-то бешеном хороводе.