Йоханнес Зиммель - Мечтай о невозможном

Герберт Вангер: Австрийский консул, который теперь является опекуном ребенка, настаивает на немедленном возвращении Робина в австрийскую больницу. Он намекает, что фрау Зигрист в случае дальнейшего отказа может оказаться в тюрьме. Господин доктор Везер сказал нам…

Включение.

Доктор Гельмут Везер: Решающим должна стать новая тема для переговоров. Ни принудительное возвращение матери и ребенка в Австрию, ни арест матери не могут считаться удовлетворительным решением проблемы. Единственно важным в данный момент является то, чтобы Робин стал психически более стабильным…

В этот день, 30 августа 1994 года, одна венская газета опубликовала многостраничный репортаж под заголовком «Жизнь Робина продолжает висеть на волоске», жирной рамкой оказалось обведено следующее сообщение:

«Жозефа, четырнадцатилетняя девочка из Зальцбурга, которая страдала тем же самым заболеванием, что и Робин, и которая после химиотерапии и операции окончательно выздоровела, написала нам письмо: «Дорогая редакция, передайте, пожалуйста, фрау Зигрист, что она должна дать Робину шанс выздороветь!»

Под этим следовало примечание редакции:

«Уже передали, Жозефа. Спасибо тебе за письмо!»

Пока возня в Ницце продолжалась, ежедневные телефонные бюллетени Белла о здоровье Горана звучали не очень обнадеживающе:

— Пневмония под контролем. Естественно, что он очень ослабел. Несмотря на это, дела у него идут хорошо.

Во вторник, 6 сентября «Время в объективе» передало сообщение, что с Робином произошел сильнейший нервный срыв. Под давлением венского врача и австрийского консула в Ницце фрау Зигрист прекратила — на время — сопротивление и разрешила, чтобы ее сына переправили в Австрию и поместили в австрийскую клинику, однако ни в коем случае не в Детский госпиталь Св. Марии, это условие Карла Монтевиво и фрау Зигрист выдвинули в обмен на согласие на перелет.

То обстоятельство, что против целительницы все еще не было выдвинуто никаких обвинений и ей было позволено и дальше находится рядом с фрау Зигрист, венский врач доктор Гельмут Везер объяснил так:

— Без фрау Монтевиво просто невозможно. Австрийский консул вернул фрау Зигрист опеку над мальчиком. Теперь только она ответственна за судьбу Робина.

Вопрос журналиста: И как, по-вашему, будут развиваться события?

Доктор Везер: Мы летим в Австрию. Больше мне нечего добавить.

Через два дня в дом на Альзеггерштрассе снова позвонил профессор Альдерманн:

— У Горана прошло воспаление легких…

— Слава тебе господи! — хрипло проговорил Фабер.

— …Я хотел бы завтра поговорить с вами и фрау Мазин. Вы оба, надеюсь, совершенно здоровы?

— Да, господин профессор.

— Тогда жду вас в десять часов.

— Нам нужно что-то обсудить?

— Да.

— Что?

— Завтра, господин Фабер, завтра.

— Я должен сообщить вам очень плохое известие, — сказал профессор Альдерманн. Мира и Фабер сидели напротив мужчины с коротко подстриженной седой бородкой в его большом рабочем кабинете. — Мы сделали все, что могли. Мы сохраняли надежду до самого последнего момента. Мы приняли решение не сообщать вам правды до самого последнего момента, чтобы зря не волновать. Вы оба тоже были больны и ослаблены. Но теперь мы обязаны поговорить с вами.

— Воспаление легких… — начала было Мира, но Альдерманн прервал ее:

— Нет, речь не об этом. Постоянные инфекции, от которых в последнее время страдал Горан, вынуждали нас давать ему все новые и новые лекарства. Таким образом печени наносился дополнительный ущерб. Она еще работает, очень плохо… ее окончательный отказ — вопрос недель или даже дней… Результаты новой биопсии, которую мы на днях провели, показали, что она находится в катастрофическом состоянии. Печень больше не вырабатывает белков, необходимых для нормальной свертываемости крови, у Горана наблюдается накопление азотистых соединений в крови… ЭКГ, ЭХО-кардиограмма сердца, биохимические показатели функции печени — везде очень плохие результаты. Словом, мы сделали все возможное, чтобы предотвратить отторжение печени и ничего не сказали вам, чтобы ни под каким видом не поднять напрасную тревогу. Но теперь мы должны вам сказать, что печень Горана никуда не годится. Единственный шанс, который у него остался…

— …новая печень, — проговорил Фабер голосом, который показался ему чужим. Мира обхватила ладонями его руку. По ее лицу текли слезы.