Дженни Хан - Меж двух огней

А еще я знаю, что не смогу так больше. Мне нужно закончить это прямо сейчас. Если я этого не сделаю в эту же секунду, я вообще не смогу с ним порвать. Лучше уж так. Чем дольше это тянется, тем больнее будет нам всем. Все зашло очень далеко.

Я влюбилась в того, в кого не должна. В парня, который разбил сердце Мэри. В того, кого любит Ренни. В лучшего друга Алекса.

Это ничем хорошим не закончится. Нужно рвать прямо сейчас.

Я делаю глубокий вдох.

– Ты уже показал, кем являешься. И делаешь это снова и снова. Самое удивительно, что я это давно знаю. Но почему-то в последние недели я себя убедила, что ты не такой самовлюбленный кретин, каким я тебя много лет помню. Может… может мне просто стало тебя жалко… – Я качаю головой. – Но каким ты был, таким и остался, Рив. Дело в том, что ты просто не способен относиться ко мне так, как я этого заслуживаю. И никогда не сможешь. Поэтому давай закончим. Наверняка тебе уже страшно надоело прикидываться хорошим мальчиком, как и мне – притворяться, что я тебе верю.

Я чувствую, что это мой рот, а не я произношу эти слова. Я сама на себя не похожа. Потому что все это ложь.

Но я вижу, что Рив ей верит. Верит всему. Его глаза становятся пустыми. Он закрывается от меня.

То, как он быстро всему этому верит, ранит больше всего, ведь в глубине души он знает об этом. Я вытащила на свет его самые глубокие страхи и использовала против него, страшнее предательства сложно и придумать.

И все-таки я жду, что он будет сопротивляться, скажет, что я не права. Ведь Рив Табатски, которого я знаю, никогда не сдается. Похоже, только не в этот раз.

Уходи! Пожалуйста, уходи!

Именно это он и делает. Не говоря ни слова, он разворачивается, идет к грузовику и уезжает.

Я закрываю дверь, Кэт скачет, как угорелая, а Мэри заворожено смотрит на дверь.

– Простите, – говорю я. – Но я так и не дождалась кануна Нового года.

– Ну и к черту это Новый Год! Все кончено здесь и сейчас, крошка!

Мне страшно смотреть на Мэри. Разве это не все, что я могла для нее сделать?

Мне кажется, что какая-то часть меня умерла.

– Господи, – произносит она, и слова льются из ее рта, как мед. – Я чувствую, что это случилось. – Мэри фокусирует взгляд на мне и дотрагивается до груди. – Ее глаза светятся. – Я чувствую, что его сердце разбито.

Я заставляю себя улыбнуться.

Подруги ушли от меня уже во второй половине дня. К этому времени угрызения совести, которые мучили меня после ухода Рива, выросли в тяжелейшее чувство вины.

Я снова и снова прокручиваю в голове ту сцену, слова, которые я ему говорила, вспоминаю, какой была жестокой и холодной.

Кэт с Мэри много раз проигрывали эту сцену друг с другом. Изображая Рива, они басом говорили: «Моя мама тебя ждет». Клянусь, они повторили это чуть ли не сотню раз, и все сильней и сильней их разбирал смех.

Они бы так не смеялись, если бы могли посмотреть на него из своего укрытия. Они не видели, какая боль была в его глазах. Зато я видела.

Как только Рив уехал, Кэт положила мой мобильный на кухонный остров, чтобы он все время был на глазах. Она сказала, что им рано уходить, ведь Рив обязательно позвонит по дороге домой. А еще попросила нас говорить тише на тот случай, если он крутится где-то рядом.

Конечно, нет. Он не вернулся, и не позвонил. Я знала, что так будет. Кэт живописала нам картину, как Рив мучается, то берет, то откладывает свой мобильный. Наверняка он позвонит после обеда. Когда и этот срок прошел, Кэт заявила, что он точно проявится до того, как они уйдут. Сворачивая спальный мешок, она поклялась, что Рив напишет мне сообщение перед сном или в самом крайнем случае завтра.

Кэт надела ботинки и собрала вещи. По пути к входной двери, она крикнула:

– Если он вечером позвонит, постарайся запомнить каждое слово, потом мы все вместе посмеемся!

Мэри тоже обулась, и я придержала для нее дверь.

– Я не знаю, как тебя благодарить за то, что ты сделала.

Я с трудом сглотнула.

– Не за что. Я рада, что все закончилось.

Я лежу на диване, накрыв лицо подушкой.

Я осознаю, что это был мой выбор порвать с ним, но мне очень хочется все изменить. Если бы можно было это сделать позже, уже после дня открытых дверей у него дома. Без свидетелей, с глазу на глаз, я рассталась с ним не так резко. Я бы сказала: «Ты мне небезразличен, но давай просто останемся друзьями». Кэт с Мэри никогда бы не узнали подробности, и я бы выполнила то, что обещала.

Он все равно бы злился, но у него не было бы поводов меня ненавидеть. Мысль о том, что он меня ненавидит, была невыносимой.