Владимир Домашевич: Меж двух огней

ВЛАДИМИР ДОМАШЕВИЧ

1

Человек по натуре своей — искатель. Влечет его неиз­вестное и новое, загадочное и неведомое. А если еще человеку недавно минуло двадцать, если он только что переступил порог своей зрелости? Тогда человеку нет покоя...

Так случилось и с Валей Колейник, когда она окончила педагогический техникум и начала работать в подлесейской школе. Десятилетка для нее, еще неопытной учитель­ницы, показалась тем загадочным и неведомым миром, к встрече с которым она давно уже в душе готовилась: новый коллектив, большой, незнакомый, новые обязанно­сти, шумная и такая славная детвора.

Первый урок в своем третьем классе Валя запомнит на всю жизнь. Она смотрела на класс, но видела детей сквозь туман, не узнавала своего голоса — он был чужой, непо­слушный и доносился откуда-то издалека.

С удивлением она обнаружила, что не чувствует тече­ния времени, а когда наконец взглянула на часы, не пове­рила своим глазам: урок заканчивался, она же успела толь­ко слегка познакомиться с учениками и расспросить, как они провели каникулы.

Валя не ощутила радости, услышав звонок. Ей хоте­лось, чтобы урок продолжался, ведь только теперь она овладела собой: прошла скованность, голос приобрел есте­ственную силу и звонкость.

Два следующих урока Валя провела увереннее, но и они потребовали от молодой учительницы напряжения всех ее сил.

Возвращалась домой она усталая, но на сердце было спокойно: сделаны первые шаги самостоятельной жизни, а это немало значит.

Потихоньку улеглась тревога, день за днем крепла уве­ренность, что все будет хорошо. И постепенно смешными делались те страхи и опасения, которые чудились ей сна­чала, когда о.на только переступила порог школы.

Теперь Валя могла шире взглянуть на мир, могла на­конец оглянуться на тех, кто ее окружал, познакомиться с коллективом. А учителя были самые разные, как по воз­расту, так и по виду. Одни нравились ей меньше, другие больше, третьи были ей безразличны. Зато она вызвала всеобщий интерес. Мужчины посматривали на нее с зата­енным любопытством, женщины и девушки — с легким не­доверием и снисходительностью. Существовала и какая-то невидимая граница между учителями старших и началь­ных классов, которая не позволяла им сблизиться.

Однажды Валя пришла в учительскую раньше всех. Внимательно осмотрела себя перед зеркалом, поправила русые, вьющиеся от природы волосы, туже затянула поя­сок на тонкой талии. В эту минуту открылась дверь, и по­явился рослый молодой мужчина. Он подошел к длинному столу, за которым обычно сидели учителя во время пере­мен и «форточек», и начал что-то искать.

— Ага,— пробормотал он себе под нос, вытаскивая из-под кипы тетрадей толстую книгу в кожаном коричне­вом иереплете.

Вероятно, он почувствовал на себе заинтересованный девичий взгляд, так как внезапно оторвал глаза от книги и, не поднимая головы, исподлобья посмотрел на Валю. Рука его с книгой на миг застыла в воздухе.

— Вы, если не ошибаюсь, к нам работать? — Лицо его утратило прежнее суровое выражение, голос звучал мягко.

— К вам,— несмело ответила Валя.

— Ну что ж, желаю успехов.

Валя стеснительно поблагодарила. Она уже знала, что это физик по фамилии Лукашик, что о нем говорят разное, но вообще он, видно, человек неплохой, хотя и непонят­ный — ни с кем не дружит, ни к кому не ходит. Ей было приятно, что такой серьезный человек заметил ее, «зеле­ную» учительницу, и пожелал ей успехов. Она ждала, что Лукашик еще о чем-нибудь спросит ее, однако он, снова посуровев, положил книгу в толстый потертый портфель и тихо закрыл за собою дверь, не сказав больше ни слова.

Вечером, уже лежа в постели, Валя вспомнила встречу в учительской. Чем же тронул ее этот аскетически строгий с виду человек? Ничего определенного девушка не могла сказать, но она чувствовала в нем нечто такое, что влекло к себе, тянуло и вместе с тем отпугивало. И еще ей пока­залось, будто он таит что-то в себе и ни с кем не хочет поделиться своей тайной.

Работа не оставляла Вале ни одной свободной минуты. Девушке подчас не хватало опыта, чтобы выйти из какого-нибудь тупика, в который заводило ее живое течение школьной практики. Зачастую она тратила много сил и времени там, где хватило бы одной незначительной, но разумной меры. Однако Валя утешала себя тем, что уси­лия ее не пропадают даром: дети полюбили свою юную учительницу.