Дженни Хан - Меж двух огней

– Я сама справлюсь.

– Ты на меня злишься? – говорит он с раздражением.

– С какой стати? – отвечаю я холодно.

Рив хватает меня за руку.

– Я клянусь, что приеду через 20 минут.

Мне хочется ему сказать, чтобы он не приезжал, но я не могу заставить себя произнести эти слова. Мне хочется, чтобы он вернулся. Я знаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать.

Я поправляю складки на юбке.

– Ладно. Если ты так хочешь.

Убедившись, что рядом никого нет, Рив целует меня в лоб, достает из кармана ключи, просит меня оставить ему кусочек пиццы и удаляется.

Через час все уходят, Эш предлагает остаться помочь, но я отказываюсь. Едва выставив ее за дверь, я несусь в спальню и переодеваюсь в симпатичную пижаму: розовую майку с кроликом и шорты. Трясущимися от волнения руками я наношу на лицо лосьон, прыскаю в ложбинку на затылке немного моих любимых духов, собираю волосы в пучок, потом снова распускаю.

Я еще никогда не оставалась наедине с парнем в своем доме. Может случиться все, что угодно.

Мне не хочется, чтобы дело зашло дальше поцелуев. Ну ладно, хочется, и в то же время нет. Я еще не готова. А еще до сих пор злюсь. И точно скажу Риву пару ласковых. Потом мы сядем внизу на диван, и там все и произойдет.

Пока жду, я убираюсь в гостиной, выбрасываю кучу пластиковых стаканов, вытираю столики, взбиваю подушки на диване. Рива все нет, и я достаю пылесос. Проходит еще один час, и кухня тоже становится чистой, весь дом в целом теперь выглядит, как всегда. Я кладу не на бумажную, а на красивую тарелку пару кусков пиццы, заворачиваю в пленку, чтобы подогреть, когда он придет.

И после всего этого мне приходит сообщение: « Я застрял у Ренни. Сегодня вечером уже не вернусь». Я перечитываю его дважды, вдруг я что-то не поняла. Он меня бросил. Ради нее.

Мы с Ренни никогда не влюблялись в одного и того же парня. Она меняла одно увлечение на другое, ей нравились наглые и громкие, с которыми никогда не понятно, встречаются ли они с тобой от скуки или вполне серьезно. Она влюблялась в тех, с кем она чувствовала себя неуверенно. А Ренни всегда была уверена в себе.

Единственный мальчик, в которого влюбилась я, был Патрик Де Брассио. Да и то это сложно назвать настоящей влюбленностью. Он был мне как старший брат, с которым никогда ничего далеко не зайдет. Я была для него младшей сестренкой, ребенком.

У нас с Ренни не было перекрестных влюбленностей, разве что летом перед девятым классом. Мы с Ренни и Кэт еще были друзьями. Но это произошло, когда мы с Ренни остались вдвоем.

Мы встретили мальчика, который продавал мороженое. Он приехал на остров на лето и выглядел нашим ровесником, скорее всего ему было не больше пятнадцати. У него были темно-русые волосы, маленький рот, и жилистое тело, но глядя на него, уже можно было сказать, что он вырастет высоким и сильным. Я видела его уже дважды, и оба раза пропускала Надю вперед, чтобы он сам взял с меня деньги. Мне нравились его веснушки, нравилось, с какой аккуратностью он накладывает ложкой мороженое. У него получались идеальные шарики.

В тот вечер народу почти не было. Я пыталась решить взять ли мне клубничное мороженое с базиликом или черничный сорбет, но не набиралась смелости попросить его дать мне попробовать оба. Но Ренни вдруг перегнулась через морозильную камеру и спросила.

– Сколько тебе лет?

В то лето Ренни частенько заговаривала с незнакомыми мальчиками, парнями, которые приехали на остров на неделю, месяц, либо все лето. Кэт иногда даже проводила с ними время, а мне всегда было за нее немного стыдно.

Он вскинул голову и перестал протирать прилавок.

– Зачем тебе это знать?

– Потому, что здесь работать разрешается только, если тебе уже исполнилось 16, а тебе явно меньше, – сказала Ренни категорично, но при этом состроила ему глазки. Это ее коронный прием. Ренни выглядела такой уверенной в себе, что он был заинтригован и захотел продолжить разговор.

– Сколько бы ты мне дала? – спросил он ее.

– Максимум 15, – сказала она. – А на самом деле сколько?

– Пятнадцать и есть, – признался он. – Я получил эту работу, потому что владелец – мой дядя. Я буду здесь до конца лета. А тебе сколько лет?

– Четырнадцать, – ответила Ренни.

И тут, наконец, он обратил внимание на меня. Я уставилась на холодильные камеры, делая вид, что не слушаю.

– А я тебя раньше видел, – сказал он. – В последний раз ты брала черничное, да? С обсыпкой?

Я кивнула.

По дороге домой я сказала Ренни.