Дженни Хан - Меж двух огней

Однажды она взяла меня и Надю с собой.

Когда мы пришли, они только залили цементом фундамент и начали размечать комнаты деревянными брусками. Минимум 10 грузовиков и еще один большой желтый мусоровоз стояли на лужайке.

– О боже, – пробормотала мама, – придется заново засеивать всю лужайку.

Я помню, как я была впечатлена тем, насколько большим будет наш дом. Мы всегда жили в квартирах. Конечно, это были шикарные квартиры, но за стеной все равно жили другие люди. А дом был огромным.

Вокруг нас сновали рабочие. У них у всех были большие круглые животы. Я сжимала Надину руку и держалась ближе к маме, пока та разговаривала с подрядчиками. Несмотря на жару, на маме были надеты черный костюм и туфли с каблуками, и она не снимала свои солнечные очки, даже когда была в помещении.

Она ругалась по поводу лестницы. Она снова и снова показывала на чертежи, повторяя, что наймет другую команду, если они не будут следовать ее инструкциям. Мужчина фыркнул:

– Мы единственная бригада на острове.

Тогда мама ответила:

– Я оплачу им проезд на пароме и сниму дом, – и это заткнуло его.

Пока моя мама ругалась, он поглядывал на меня и Надю. Я думаю, ему не нравилось, что на него кричала женщина, особенно при детях.

И вдруг я почувствовала, как кто-то ударил меня по спине.

– Осалил!

Я обернулась. Передо мной топтался мальчик немногим выше меня с широкой улыбкой, которая показывала почти все его зубы.

– Рив! – заорал мужчина, – Я сказал тебе оставаться в грузовике.

– У вас по стройке бегают дети, – рассерженно воскликнула моя мама.

– Он должен был быть в футбольном лагере, но моя жена, очевидно, написала не ту дату. Она сейчас у сестры, так что я сделал то, что должен был.

Рив несколько раз поморгал, затем шлепнул мою руку еще раз.

– Осалил! Ты водишь, – медленно повторил он, как будто бы я не понимала английский.

– Я знаю, как играть в салки, – сказала я как можно грубее. Я всегда ненавидела, когда люди принимали меня за азиатку, не знающую английского языка. Это выводило меня из себя.

– Не похоже на то! – он побежал от меня спиной вперед.

Я отпустила руку Нади и припустила за ним.

Мама и мужчина кричали нам в след, но я не остановилась. Мне так хотелось его поймать.

Хотя мужчина сказал, что Рива обычно не было на стройке, он пробежал сквозь мой дом так быстро, будто бы уже не раз здесь бывал. Он знал все повороты и углы. Он перескочил через груду дерева, поднырнул под двумя пильными козлами. Он был быстрым, но и я не отставала. Я бы опередила его, если бы не мои туфли.

Когда он завернул в дверной проем, я его догнала. В последний момент он как будто передумал бежать вперед. И я врезалась в него и осалила с такой силой, что он полетел через всю комнату, скользя по полу.

Это был только что залитый цемент. За ним остались сумасшедшие следы.

Я резко выдохнула.

– Черт побери, Рив!

Я повернулась и увидела отца Рива с покрасневшим лицом. Он вошел в комнату, оставляя за собой большие следы от ботинок. Думаю, он не боялся испортить покрытие, поскольку Рив уже позаботился об этом. Он поднял его за ворот рубашки, как кошки поднимают своих детей. Только он не был аккуратен. Он выглядел так, будто готов убить Рива на месте. И Рив тоже испугался. Он даже поменялся в лице.

Мой голос прозвучал как писк.

– Э…это моя…

Это была моя вина, я толкнула его, но Рив не дал мне сказать этого.

– Прости, пап. Это я виноват.

Мама и Надя добежали до нас и тоже выдохнули.

Увидев их, отец Рива опустил его на землю.

– Мы здесь все исправим, бесплатно, конечно, – он поглядел исподлобья на Рива и процедил сквозь сжатые зубы, – забирайся в грузовик. Сейчас же.

– Так точно, – ответил Рив.

Мне было его очень жалко. Мама посадила меня и Надю в машину. Когда мы уезжали, я увидела, что он сидит на прицепе грузовика, принадлежавшего его отцу, с таким видом, будто его уже отругали. Но он не выглядел напуганным.

Он улыбнулся мне.

В Рождественское утро мой план заключался в том, чтобы встать пораньше и приготовить блинчиков для всей семьи. Но я поздно легла, засмотревшись Рождественскую Историю с Пэтом, и проспала. К тому времени, когда я наконец-то выбираюсь из кровати, на часах уже больше десяти.

Я надеваю свой поношенный халат поверх майки и плетусь на кухню, чтобы сделать себе кофе, и с удивлением обнаруживаю папу с Пэтом за столом. Пэт согнулся над миской со вчерашним супом, а папа пьет кофе.