Омар Суфи - Последний аккорд

Через неделю дверь в склад открылась и я — ба! — увидел Мартина Ханса. Сразу на душе стало весело. Его сопровождали еще двое — один восточной внешности, а другой типично славянской — он переводил Мартину на немецкий то, что говорил другой восточной внешности мужчина на ломаном русском.

Они стали говорить не о музыке, к нашему сожалению, а о начавшейся войне. «Я думаю, что сейчас не самое лучшее время перевозить товар на Кавказ. Железные дороги работают на военных. Так что даже не знаю, когда сможем перевезти все эти инструменты». Мартин Ханс отвечал: «Мое дело настраивать инструменты. Чем больше они будут лежать, тем больше они расстроятся. Их потом можно будет, конечно, настроить. Может лучше продать здесь в Санкт-Петербурге». «Нет, нет, — запричитал восточный человек. — Я обещал клиентам и притом „Рениш“. На Востоке никто не торопиться. Так что немного подождем и потом отправим. Кроме того, одно пианино хотела дочь Елизаветпольского губернатора».

Этот разговор не на шутку встревожил меня, да и думаю другие инструменты тоже. Как я понял, нас собирались отвезти на Кавказ — это где-то на Востоке, как сказали эти люди. Что там мы будем делать?! В какую дыру нас везут? С другой стороны успокаивало то, что человек с восточной внешностью упомянул Елизаветпольскую губернию. Я не знал, где эта губерния, но звучит вполне по-европейски — Елизаветполь. Хотя просторы России велики — может это где-то в Азии?

Мартин Ханс и двое других людей удалились, оставив нас в тревожном неведении. Мы все стали бесперебойно говорить о том, что услышали. Многие соглашались, что нам суждено отправиться в черту на кулички. Правда, одно пианино отметило: «Куда бы нас ни отправили, мы должны быть горды. Мы несем высокую миссию по распространению культуры, притом европейской. Да и к тому же мы представляем нашу родину — великий Дойчланд[3]».

Да, конечно, он прав, но между нами говоря, хочется все же быть среди своих и, по крайне мере, в своей цивилизации. Черный рояль в углу пробубнил, что раз его тоже ведут туда, значит, там есть большие дома, может даже концертные залы. Там есть губернатор — так, что не пропадем, там есть европейская цивилизация.

Не знаю, не знаю, я лично настроился на Санкт-Петербург и все с нетерпением ожидал, что вот двери откроются и меня повезут в один из прекрасных домов, коими полон этот северный город. Я хотел звучать, излучать музыку, энергию. А вон тебе на… Сидишь на складу и ждешь когда же тебе заберут куда-то в тридевятое царство — donnerwetter![4]

В таком томительном ожидании мы пролежали на складе еще пару месяцев. В апреле, когда весна в Санкт-Петербурге начала подавать первые признаки, нас наконец-то вытащили. На улице нас ожидали несколько повозок. Три пианино и два рояля погрузили на них — на этот раз аккуратно. Видать носильщики были профессионалы — может из музыкальных магазинов.

Было больно и обидно проделать такой огромный путь в столицу империи и покидать его, так и не увидев всех прелестей столичной жизни. Увидеть Лондон и умереть… Так называется книга одного писателя. Это детектив. Забегая вперед скажу, что я видел эту книгу у своего очередного хозяина восемьдесят лет спустя…

Мы опять были на вокзале. Ни одного знакомого лица… и ни одного веселого. Кажется, дела на войне шли не ахти хорошо. Впрочем, доступа к информации у меня не было. Одно дело, когда ты в квартире, а совсем другое, когда пылишься на складе.

Вы, наверно, почувствовали, что я был задет. Я — «Рёниш», проделавший такой путь из Саксонии в Россию, оказался несколько месяцев не востребован. Мои невеселые мысли были прерваны гудком подъезжающего паровоза. Мне удалось буквально на минутку переговорить с ним. Он приближался медленно на перрон, пыхтя черным густым паром и скрипя колесами. Он-то мне и сообщил, что на фронте нехорошо. На железных дорогах хаос. Так что, смотри, береги себя — таково было его напутствие. Впрочем, в нашем мире вещей, в отличие от людей, мы были полностью зависимы от наших владельцев. Для верующих, коим являюсь я, все зависело от Бога. Это люди имеют определенную долю свободу… или им так кажется, что они имеют свободу. Некоторые считают, что человек обладает определенной свободой, другие считают, что все от Бога. Не буду вдаваться уж в такие теологические тонкости.

Итак, мы начали далекое путешествие в Елизаветполь.

[1] Такова жизнь (фран.).

[2] Имеется в виду война 1870—71 года, когда Германия завоевала указанные территории в войне с Францией.