Антон Секисов - Реконструкция

— Я не забуду про яблоки.

— Помнишь английскую пословицу?

— Помню.

— И как же она звучит?

Я задумался. Я смутно помнил эту пословицу, но заниматься клоунадой перед гигантом в плаще не было никакого желания.

— Я не помню, — сказал я.

— Apple a day... — бабушка сделала паузу. — Ну?..

Я продолжал молчать.

— Keep a doctor away! Яблоко в день — и никакой доктор не нужен. Потому что яблоко — это сильнейший антиоксидант.

На остановке вошла делегация из двух старух с палками для скандинавской ходьбы. Это были типичные старухи с тропы здоровья — красные, свежие, бодрые, и первая из них толкнула в плечо великана.

— Вставай, ну!

Великан растерялся. Старуха нависла над ним, широкая, сильная. Она могла бы поднять великана над головой и забросить в кольцо, как мяч, ей хотелось сесть на ближайшее сиденье в маршрутке, а не тащиться в хвост.

— Молодой человек, уступи давай место! Мы дальше не пройдём, — вторая старуха несильно ткнула гиганта палкой в руку. Началось оживление. Великан, сидевший смирно, понял, что они не отцепятся, и начал вставать.

Он прошёл на сиденье сразу же позади меня, умудрившись не ушибить об потолок голову. Старухи с палками, хотя и одержали победу, смотрели на великана с живой ненавистью, потому что он не сразу же покорился им. Я понял, что теперь убегу на следующей остановке. Это будет легко, главное не промедлить. Там есть проходной двор. Смотря на ручку двери, я чувствовал липкий пот на висках. Я не верил ногам — они были снова ватные. И всё же другого выхода не было, только бежать. Неизвестно, что ждало на конечной остановке.

На светофоре рванул дверцу и побежал, удалось всё проделать быстро. Из переулка было уже не так далеко до площади, минуя магистрали можно попасть на вокзал, любой из трёх. В переулке оказались маленькая часовня с забитой досками входной дверью и разорившийся магазин с табличкой «Морепродукты».

Впереди должен был показаться сквер, но вместо него открылась оживлённая улица. Я пересек её, бежал и бежал туда, где предположительно существовал вокзал, но переулок, переходя из одного в другой, становился только глуше. По обеим сторонам стояли сплошь деревянные дома с побитыми окнами, о существовании которых в Москве я и не подозревал. Если бы я признался себе сразу, что сбился с пути, это, возможно, облегчило бы дело, но возвращаться назад было нельзя.

Телефон в кармане вдруг завибрировал так настойчиво, что я услышал его, несмотря на бег. Я не помнил момента, когда попрощался с бабушкой. Наверно, это снова была она, хотела дорассказать про витамины. Подумал, нужно предупредить её, что уеду на несколько дней и, возможно, буду без связи, но когда взял трубку, услышал бульканье, кваканье и помехи. Между ними пробился слабенький голос: «Нам нужно поговорить».

— Мы уже говорим, — сказал я.

— Это Слава, — сказал голос. Тут я разобрал, что это действительно он — из-за характерного пришёптывания, как будто он лизнул сосок красивой женщины и, не успев вернуть язык в рот, начал произносить своё имя.

— Слышишь меня, старик? Тут какой-то дурдом, — сказал Слава. На секунду после его слов наступила полная тишина, потом снова началось кваканье и другие шумы. — Можешь представить, кто тут ко мне пришёл? Это...

Раздались помехи, потом что-то вроде стрёкота, как будто телефон попал в руки насекомого. Короткие гудки.

Я какое-то время смотрел в пустой экран телефона, а потом услышал возле себя шаги. Ко мне приближались две мужские фигуры с повязками дружинников.

Лица мужчин были потные и напряжённые, у одного длинные волосы, а черты как будто смазаны тряпкой — толком ни носа, ни губ, ни глаз, словно мираж из прошлого. Второй — с крючковатым кривым носом, со сводами надбровных дуг, покатым лбом — напротив, был чересчур реален, слишком выламывался в пространство из разумных границ, отведённых для одного стандартного человеческого лица.

Улица была широкой и совершенно пустой, и они шли прямо ко мне, и я замер, готовясь бежать или вцепиться одному из них в горло, но они обошли меня с двух сторон, будто совершая обманный манёвр.

Я прошёл ещё пару кварталов, уже особенно не спеша, приглядываясь, и оказался на пустыре, местоположения которого я не представлял даже отдалённо.

Вокруг была выжженная земля с редкими ржавыми гаражами, покрытыми таким густым слоем граффити, что не разобрать ни одного рисунка. На одном из гаражей росло дерево, прямо на крыше. На земле ни одного дерева не росло. Ещё были заборы, древние, еле стоящие, а вот колючая проволока на них была свежая, поблескивающая, но вся кривая и перекрученная, как почерк нервного человека.