Владимир Видеманн - Запрещенный Союз – 2 - Последнее десятилетие глазами мистической богемы

Традиция одаривать деньгами танцующего артиста имеет давние магические корни. Смысл здесь в следующем. Танец, как известно, в наибольшей степени, по сравнению с другими видами искусств, связан с экстазом. Экстатическое же состояние издревле рассматривалось как некая одержимость чем-то сверхъестественным, божественным. Таким образом, танцор выступает как медиум-шаман, связывающий в момент перформанса этот мир и потустороннюю реальность, а тело его становится вместилищем духа. Стало быть, если обратиться теперь к этому духу с какой-либо просьбой, он может донести ее «до неба» высшим силам. Но для этого танцора надо как-то «подмазать».

Иными словами, если тело артиста — живой алтарь, то на этот алтарь требуется возложить жертву. Роль жертвы в данном случае выполняют деньги или иные дары. Как считают на Востоке, чем выше степень экстаза артиста, чем более он одержим, тем более высокий дух вселился в его тело. С точки зрения философии искусства здесь можно говорить об уровне эстетического совершенства, а с точки зрения психологии творчества — о совершенстве техническом. Чем выше техника, тем выше эстетический и инспиративный уровни. Таким образом, чем лучше артист выступает (с точки зрения публики по крайней мере), тем ближе он к божеству и тем больше шансов, что через него на контакт выходит высокий и могущественный дух.

Люди, выходящие с деньгами к артисту, исполняют часть ритуала, цель которого — умилостивить духа. Во-первых, они сами пляшут, как бы стараясь понравиться духу и одновременно еще более раззадорить танцора, усилить его инспирацию. Этой же цели служит и предварительная демонстрация денег. Чем крупнее сумма в руке, тем круче она должна зажигать шамана, от творческого состояния которого зависит в конечном счете финальный контакт с духами небесной иерархии соответствующего уровня.

Кроме того, небо, по древним поверьям, реагирует в соответствии с щедростью просителя. Отсюда опять же стремление дать артисту купюру покрупнее. Хотя в наше профаническое время многие пытаются обмануть высшего судию и идут на чисто внешний эффект, предпочитая пачку мелких купюр одной крупной. Тем не менее от перестановки слагаемых сумма не меняется. В тот вечер Ирине накидали примерно с полштуки — чуть ли не полугодовую зарплату среднего советского инженера. А потом еще пришли заказы, и она выступала уже не только на обрезаниях, но и на свадьбах, причем в сопровождении настоящих народных музыкантов из самой, так сказать, аутентичной среды.

Как-то вечером я прогуливался по улице Ленина и неожиданно встретил Сашу. Присели на лавочку, закурили, разговорились. Саша тоже собирался сваливать из Союза и прорабатывал возможные варианты. Главной его мечтой был Нью-Йорк. Туда же рвался Рыжий. В Городе желтого дьявола давно обитал один из их общих югославских приятелей по ВГИКу, маня собственным примером в заповедное, как тогда казалось, зазеркалье.

— Я, конечно, понимаю, — сказал мне тогда Саша, — что высшая цель — это тишина и спокойствие где-нибудь на природе, где тебя никто не достает и ты можешь заниматься собственными делами, как Рам, к примеру. Однако прежде требуется пройти через все высшие канализации, так как без этого, опять же, как проклятый, не будешь себя чувствовать полноценно…

Я был с ним полностью согласен. Высшие канализации манили и меня. Билет ТУДА, в отличие от Саши с Рыжим, уже почти лежал у меня в кармане. Оставалось только паковать чемоданы. Мы зашли с Александром в бар, выпили водки — как положено, не из пиалы, а из рюмки. Это был в то время первый душанбинский бар а-ля вест. «Высшие канализации начинаются отсюда», — подумалось мне.

— Ну, Саша, давай, за все высшее!..

Таллин, 1986

Однако, вернувшись в Таллин, я столкнулся с недружественными реалиями. Меня вызвали в КГБ на предмет Вяйно с Мадисом и их побега. В конторе почему-то не сомневались, что я знал про это дело заранее. Вероятно, Вяйно они засекли еще в каазиксаареской тусовке.

— Ведь он к Раму поехал, в Америку, не так ли? Вот и по «Свободе» выступил, — давил офицер. — Ты же туда собираешься? — Он внимательно всматривался в мое лицо, которое я делал совершенно каменным:

— Помилуйте, какая Америка! А насчет Вяйно — так впервые слышу!

— Вы думаете, мы не знаем, чем вы занимаетесь на самом деле? Не надо отверчиваться, иначе мы ведь можем привлечь вас к ответственности, например, за нелегальное распространение лекарственных средств!