Владимир Видеманн - Запрещенный Союз – 2 - Последнее десятилетие глазами мистической богемы

У Саши был кент, которого звали Яша. Яша происходил из старинной семьи бухарских евреев и чем-то напоминал Чарли Чаплина — такой же рыцарь печального образа: гуманист и циник одновременно, существо совершенно беззащитное, но способное неожиданно опустить кого угодно. Он играл на саксофоне в цирке, располагавшемся как раз напротив Каландаровского дома, у «Гулистона».

Саша и Яша представляли собой дуэт, которому позавидовали бы сами Карандаш и Олег Попов. Однажды они выбрили себе макушки, оставив по краям черные как смоль волосы. В таком виде и гуляли по городу, прикалываясь к интеллигентного вида прохожим: «Эй, ты, дай рубчик! Ну чо ты, рубчик дай!» Реакция ошарашенных сограждан тайно записывалась на маленький шпионский магнитофончик, а потом все это дело прослушивалось в веселой компании. Впрочем, ребята не ограничивались в своих перформансах родным городом. Те же самые акции с «рубчиком» они проделывали, к примеру, в Таллине, посещая наши туманные края. Реакция чопорных эстонцев на такие прихваты представлялась им на порядок забойнее, вызывая просто бешеный стеб.

Однажды они устроили «телефонный террор» какому-то известному таджикскому оперному певцу — лощеному толстячку, портрет которого для прикола висел у Саши в комнате. Они где-то раздобыли телефон артиста, и вот Яша набирает номер и начинает пародийным голосом нацмена:

— Але, Розочка? Дайте мне Розочку!

Розочка — это жена певца, такая же толстая бухарская тетя. На другом конце провода раздается непонимающий голос:

— Какая Розочка? Что вам нужно?

— Как что нужно? Ты вообще кто такой? Розочку позови!

— Я сейчас милиционера позову! Чего вам надо, вы куда звоните?

— Эй, ты че? Ты меня милицией пугаешь? Ты вообще знаешь, кто я такой?

В трубке короткие гудки. Вторая попытка:

— Але, Розочка? Дайте мне Розочку! — И все прокручивается заново: — Ты че, ты меня милицией пугать будешь? Ты посмотри лучше в окно! Я сейчас подойду туда со своими ребятами, да? Мы тебя, как сурка, караулить будем! Что с Розой, где она?

Наконец после нескольких попыток выйти на Розочку в трубке слышна какая-то суета, долетают слова певца к супруге:

— Тебя какой-то хулиган спрашивает.

— Меня? Хулиган?..

— Тебя-тебя, не меня же!.. — В голосе певца нервические нотки.

Роза берет трубку:

— Алло, вам кого нужно?

— Розочка, это ты? Здравствуй, дорогая! А это что за козел у тебя там сидит?

Роза к такому обороту дела явно не готова. Возмущается, бросает трубку. Но Саша с Яшей — ребята упорные: show must go on [169] Шоу должно продолжаться ( англ. ). ! Все это продолжается час-полтора. Наконец коллекция голосов собрана — еще одна «папка» в архив. Такого рода записей у них было сделано множество. При желании отдельные голоса и фразы обрабатывались и менялись местами, создавая совершенно немыслимые сцены.

Но этим творческая фантазия молодцов не ограничивалась. Чего только стоил проект с шахом мира — Махмудиком! Это был двенадцати-тринадцатилетний подросток, которого Саша с Яшей встретили на базаре, где тот пытался заработать деньги пением каких-то невероятных куплетов. Ребята сразу поняли, что парень — талант. Ну и стали его «растить». Но не как уличного артиста, а как шаха мира.

Махмудик должен был ощутить себя реальным шахом мира, и главное — выработать командный голос и вальяжные манеры. На практике это выглядело примерно так. К Саше на квартиру приглашались гости, часто симпатичные девушки. В одной из комнат на огромной тахте возлежал обложенный подушками Махмудик в золотой тюбетейке и расшитом шелковом халате. Саша с Яшей вели себя по отношению к нему крайне подобострастно: приседали, кланялись, складывая у груди ладони: «Чего изволите, величайший?» Шах обводил всех полупрезрительным взглядом и командовал: «Ты — пойди сделай мне чай! А ты — помой арбуз!»

Постепенно возник целый культ Махмудика, в котором участвовали лучшие представители душанбинской богемы. Если в ситуацию попадали люди со стороны, не посвященные в суть происходившего, то очень скоро крыша у них начинала ехать. Махмудик вел себя безукоризненно, ни перед кем не смущался и был готов спокойно протянуть туфлю для поцелуя какому-нибудь чиновнику из Министерства культуры. А то и девушке. И целовали! Такая была накачана атмосфера.

Иногда Махмудик раскручивался-таки на песни и даже танцы, как правило — в людных местах, непременно желая при этом заработать. Надо сказать, собирал он хорошо. Очень уж забойно выглядели его перформансы, особенно после Сашиных и Яшиных проработок. Но самое интересное было в том, что ни Саша, ни Яша, ни кто-либо еще из почитателей Шаха мира никогда не видел ни родителей, ни родственников монарха. Никто вообще не знал, где и с кем живет Махмудик. Единственное, что удалось выяснить из его личной жизни, — что он учился в школе для умственно отсталых детей. Видимо, его своеобразие воспринималось в семье как сдвиг.