Шанель Клитон - Следующий год в Гаване

Ни у кого из членов семьи не возникло вопросов.

Ее сестры дали мне список адресов — включая адреса дома Пересов в Гаване и поместья на побережье, которые никто не видел в течение последних пятидесяти лет. Они связали меня с Анной Родригес — лучшей подругой моей бабушки, с которой она дружила в детстве. Несмотря на то что прошло столько лет, Анна любезно предложила мне погостить у нее ту неделю, которую я проведу на Кубе. Может быть, ей удастся пролить свет на то, где же именно моей бабушке хотелось найти покой.

Ты всегда хотела увидеть Кубу. Я очень сожалею о том, что мы не сможем это сделать вместе. По крайней мере меня утешает, что ты пройдешь по набережной Малекон и освежишь лицо соленой морской водой. Я представляю, как ты преклоняешь колени у скамей Собора Гаваны, садишься за столик в Тропикане. Я когда-нибудь рассказывала тебе, как мы однажды ночью сбежали из дома и отправились в клуб?

Я всегда мечтала о том, что Фидель умрет раньше меня и я смогу вернуться домой. Но сейчас я мечтаю о другом. Я старая женщина, и я уже смирилась с тем, что больше никогда не увижу Кубу. Но ты можешь это сделать.

Быть в изгнании означает лишиться того, что любишь больше всего на свете: лишиться воздуха, которым дышишь, и земли, по которой ходишь. Они продолжают существовать по ту сторону стены, и для тебя они остаются неподвластными ни времени, ни обстоятельствам — они остаются такими, какими ты сохранила их в своей памяти.

Моей Кубы больше нет. Куба, о которой я годами рассказывала тебе, разрушена ветром революции. Настало время тебе открыть свою собственную Кубу.

Я убрала письмо в сумочку, слова слились воедино. Прошло уже шесть месяцев, но горечь утраты никуда не делась. Бывают моменты, когда я особенно остро ощущаю боль от потери, когда мне так нужно, чтобы бабушка была рядом, но ее нет.

Воспоминания о меренге, которую бабушка готовила для меня по особым случаям, этот сладкий вкус, который я ощущала, когда пирожное таяло на моем языке, превращаясь в сахарную пудру, звуки музыки, которую я слушала все свое детство, — наши кумиры: Селия Крус, Бенни Море и Буэна Виста, Сошиал Клаб . А теперь колеса самолета касаются кубинской земли.

Я скучала по бабушке.

Слезы полились по моим щекам. И не только от того, что ее сейчас не было рядом. А еще от того, что сейчас самолет двигался тем же маршрутом, как и тот, на котором бабушка покинула Кубу почти шестьдесят лет назад.

Я посмотрела в окно и увидела здание международного аэропорта имени Хосе Марти. На первый взгляд этот аэропорт ничем не отличался от многочисленных аэропортов Карибского бассейна, через которые я летала на каникулы. Однако у меня возникло ощущение, что я уже видела его раньше, и я задрожала от волнения. Вздох вырвался из моей груди, будто я очень долго задерживала дыхание и наконец смогла выдохнуть.

Я чувствовала себя так, словно после долгого отсутствия вернулась в родные края, которые, пока меня не было, успели измениться, но все равно остались знакомыми. Я вошла в здание аэропорта и бросила на землю сумку, казалось, что мое долгое путешествие наконец подошло к концу. Я осмотрелась по сторонам — все, что меня окружало, говорило мне о том, что я дома.

Я вышла из самолета, крепко сжимая сумку в руках. На протяжении всей моей жизни Куба казалась мне каким-то эфемерным мифическим существом, по воле злого рока недоступным для меня. Но теперь Куба стала реальностью. И хотя зона прилета была лишена какой-либо романтики или роскоши, меня переполняло волнение.

К сожалению, романтизм момента был подпорчен тем, как медленно тянулось время в очереди. Прошел почти час, прежде чем я подошла к стойкам паспортного контроля. Я обратила внимание на то, сколько офицеров иммиграционной службы сидят там и как быстро туристы передо мной оформляют документы. По официальной версии, я приехала сюда в качестве журналиста-фрилансера из Майами, пишущего статью для электронного издания — о том, как сейчас, после снятия ограничений, развивается туризм на Кубе. Я получила согласие редактора на серию статей, в которых будет дано подробное описание Кубы для американцев, и заключила с изданием контракт. Гонорар за статьи пойдет на оплату моей поездки. Неофициальная часть моего путешествия, а именно прах моей бабушки, лежит в моем чемодане.

Существует процедура по возвращению на Кубу праха беженцев для захоронения, но после того, как я переговорила с друзьями, которые попытались пробраться сквозь бюрократическую волокиту, более простым способом мне представлялся тот, к которому ежегодно прибегают многие кубинцы. Когда я контрабандой провозила прах бабушки через границу, у меня было ощущение, что она с улыбкой и нескрываемым восторгом смотрит с небес на то, как я нарушаю правила режима, столь ей ненавистного.