Евгений Алёхин - Ядерная весна [сборник litres]

И все с самого начала. Закольцовано, как в том анекдоте, где воробей на спор влетает слону в хобот, чтобы вылететь из задницы, но слон засовывает хобот себе же в зад, обрекая воробья на бесконечный полет, и говорит: «вечный кайф». У меня, в отличие от слона, радости немного, но стишок про Лизу и Генри – лучший вариант сейчас для меня, вот что я думаю. Это будет куда круче, чем у-попа-была-собака. Отличный макет отношений между любыми мужчиной и женщиной. В зад все отношения, дорогая Лиза, дорогая Лиза! Дорогая Марина… Блин!

Я сажусь в кресло.

– Ой, что это? – спрашивает женщина-парикмахер с чуть видными усиками. Это она про мою проплешину.

– На работе опалили волосы. Подстригите так, чтобы не было видно, – не рассказывать же ей правду. Хотя хотелось бы. Хотелось бы вскрикнуть: «Тетенька-парикмахер! я такой нелепый! я такой несчастный! как мне жить и смотреть в глаза людям?!» – и разрыдаться, и рассказать все как было.

У меня плешь на голове, дорогая Марина, дорогая Марина. Плешь на голове, дорогая Марина, которую ты мне сделала!

– Налысо стричь?

– Ну, коротко, но не совсем налысо.

– Под спортивную? Но будет заметно.

– Долго?

– Через несколько дней, наверно, зарастет.

– Давайте.

Дружелюбная такая тетка. Но я сижу напротив зеркала. Смотрю в него, вижу там свой расцарапанный лоб. Теперь стихотворение просто становится фоном у меня в голове. Оно стучит, своеобразный и нелепый речитатив, задает ритм, становится фоном моих же своеобразных и нелепых воспоминаний то есть. И мне никак не отделаться ни от стихотворения, ни от воспоминаний. Сейчас я невольно засовываю хобот себе в зад, и воробей памяти будет летать кругами по моему нутру, а я буду опять проживать раз за разом кульминационный момент наших с Мариной отношений. Но в этом нет никакого кайфа.

Дорогая Лиза, что мне делать? Я дурак, после того, как я вчера пнул урну, я не поехал домой. А только отошел на расстояние, откуда меня не было видно, и наблюдал за компанией, в которой находилась Марина. Злой, долго стоял и смотрел. Представлял себе, как я побью Синоптика, как запинаю его. Полчаса я смотрел, с другой стороны дороги, с остановки на другой стороне. Где-то через полчаса Марина и Синоптик отделились от двух других парней. Уже стало темно.

– И кем это вы работаете? – спрашивает Дружелюбная Тетка.

– Да так. Не по специальности, – говорю. И она стрижет молча. По специальности я как раз-таки работаю, балду пинаю днями и ночами! Хо, работничек. Блин. Надо было говорить с ней о чем-нибудь, думаю, отвлекайся, Евгеша, отвлекайся разговором, вылези из этой коробочки, в ней пахнет компостом! Не вороши!

И я шел, дорогая Лиза, за ними на расстоянии, исключающем мое разоблачение, но позволяющем мне видеть их. Они присаживались на лавочку, курили, проходили еще немного, опять присаживались, опять курили. Я подумал, что они идут на остановку, с которой Синоптик мог бы уехать домой. Он тоже живет в пригороде, насколько я слышал, только в другой стороне, не там, где я. Там они и репетируют, там дешевле или совсем бесплатно. И я решил поджидать их на остановке. И вот я встал, чтобы ждать непонятно чего. Их долго не было, я начал нервничать, решил, что упустил. Но я ждал, ждал, ждал. И наконец они появились. У меня к тому времени уже кончились сигареты.

Не вороши!

Синоптик заговорил со мной. Он не был настроен враждебно, но Марина была. А Синоптик хотел спросить, почему я так настроен. Мы перебрасывались разговорной шелухой, потом он спросил, чего я жду тут. Не знаю, ответил я, домой не хочу ехать, не знаю, чего делать. Марина молчала. Он сказал, что у него тоже такая ситуация, и предложил мне выпить с ними. Я спросил: а Марина не будет против? А что Марина? Мы поссорились, – говорю. А что у вас? И я начал рассказывать Синоптику про наши отношения, специально, чтобы позлить ее, потому что она очень бесится от этих разговоров, а мне надо было отомстить ей. Синоптик оказался очень шустрым в разговоре. По ходу, ему там у себя приходится много терпеть из-за своего пирсинга. Сейчас я вспоминаю и думаю, что он меня подкалывал, а я, пьяный, не замечал этого. Я пытался увидеть его глазами Марины, и мне казалось, что он в сравнении со мной не такой идиот. Мы купили бутылку водки и два литра пива. Почти на Маринины деньги, еще у Синоптика было чуть. И пошли в подъезд к Марине. Я и Синоптик запивали водку пивом, Марина просто пила пиво. И не говорила со мной, а только смотрела с неприятной полуулыбкой. Марина живет в двенадцатиэтажке, там большие окна на лестничных площадках, дверь в подъезд на ключе. Мы сидели на площадке двенадцатого этажа и пили, когда настала ночь.