Евгений Алёхин - Ядерная весна [сборник litres]

Ванна уже наполнена больше, чем наполовину. И в воде сидит сестра, вдруг оказывается, что она здесь, напротив, глядит на меня. Взгляд сестры непонимающий и испуганный. Я знаю, что она не могущественное существо, – потому что она голая и небольшая, – любопытное ко мне и пока еще не несущее разрушение и боль, не претендующее на мою собственность. Сейчас она боится меня, хотя я знаю, что обычно все происходит наоборот. Резко появляется звук, до этого вселенная была беззвучной, – это крик. Кричу я. Со звуком все ускоряется, начинает жить, исчезает возможность разглядывать все как на стоп-кадре. Я не владею информацией, почему кричу – только догадываюсь. Скорее всего, причины две. Первая: сознание начало работать, начало записывать реальность, создавать мою собственную базу данных. То есть это крик новорожденного сознания – сам ребенок родился два года назад. Вторая: в ванной что-то плавает. Ребенок видит, как в ванной что-то плавает. Это я вижу, что ванной что-то плавает, и первое сложное чувство, которое испытываю и которое я запомню, – отвращение. Появляется мама. Это могущественное существо, от которого я завишу и которому я принадлежу. Ее я зазываю своим криком, это становится понятно. Она протискивается мимо корзины с грязным бельем, заслоняющей почти все свободное место в этом тесном кубе ванной. Мама с недоумением что-то говорит сестре. Я пока не понимаю их язык. Но когда мама обращается ко мне, я разбираю слова:

«Да замолчи ты!» – первые слова, сохраненные в памяти. Они обнаруживают раздражитель, и мама каким-то способом убирает нечто из ванной. Тут записывающее устройство дало сбой, способ изъятия этого нечто не сохранен. Но мы все еще в ванной, вода уже почти набралась, но я продолжаю кричать. Я бью по воде, потому что это плохая вода, ее нужно заменить. – Да что ему надо?

Мама что-то пытается выяснить, не понимает, трясет меня.

– Ничего нет. Все чисто, посмотри.

Замолкаю, только когда она догадывается слить воду. Плохая вода утекает, я становлюсь спокойным. Моя первая победа, я пробую ее. Она получена нечестным путем. Последующие двадцать четыре года я буду думать (хотя и не буду в это верить), что это нечто было моим собственным дерьмом. Что я обо- срался, когда меня купали в одной ванне с сестрой. Как они догадались купать меня с восьмилетней сестрой? Восемь лет – это немало. На две трети женщину, наверняка желавшую мыться самостоятельно, посадили в ванну с куклой, неразумным существом. И только обосравшись, существо стало человеком, получило сознание, разбудило его собственным криком. Мое первое воспоминание – позор. Так буду думать, пока случайно сестра не расскажет мне эту же историю.

– Омерзительным капризным, брезгливым ребенком, вот каким ты был.

Скажет:

– Я помню, как нас купали вместе в детстве. И ты орал двадцать минут из-за того, что в воду упал маленький паучок. Отказался мыться в этой воде. Брезгливый и капризный, вода тебе больше не нравилась. Тебе двух лет еще не было. И так было во всем. Еще удивляешься, почему я тебя била.

Она не смогла понять, что я орал не только и не столько из-за паучка. «Я» орало, родившись.