Кирилл Рябов - Никто не вернётся [сборник litres]

– Странный вопрос. И почему-то вас он не беспокоил раньше, когда Аркадий бомжа привёл.

– Не мог же я думать так о человеке, совершившем благое дело. Но теперь он вас выгнал, и вопрос стал актуальным.

Ульяна пожала плечами.

– Вроде бы Аркадий нормальный.

– А как же его визиты к психиатру?

– Так он хотел наладить нашу семейную жизнь.

– Через психиатра?

– Ну, вообще он бывший психиатр, а сейчас какой-то там психолог и семейный консультант.

– Ладно. Разберёмся. Хотите медовик? А то я что-то не хочу уже.

– Я забыла сказать. У Аркадия мама умерла вчера.

– Да? Ну не очень вовремя, конечно. Кстати, с ней мне тоже надо было поговорить. А что произошло?

Ульяна пожала плечами.

– Похоже на инсульт.

Бражников немножко через силу съел медовик. Ульяна допила остывший горький, с запахом сена чай.

Её замутило. Кажется, похмелье потихоньку возвращалось.

Когда вышли из кафе, Бражников закурил и сказал:

– Ульяна Владимировна, только я вас прошу, сильно этим делом не увлекайтесь.

– Делом Виталика?

– Нет. Вот этим. – Он щёлкнул пальцем по горлу. – Я вам позвоню. Ауфвидерзейн.

– До свидания, – пробормотала Ульяна.

– А по-фински как?

– Да откуда мне знать?! – чуть не заорала она.

Ульяна ехала в автобусе и вспоминала Виталика. Он родился крупным и крепеньким, весил ровно четыре килограмма. Рос смышлёным. Рано начал говорить и ходить. Какое было первое разборчивое слово? Мама? Нет, не мама. Папа? Нет, не папа. Гурченко. Почему именно Гурченко? Может, по телевизору услышал и повторил? В пять лет заболел ложным крупом, стал задыхаться среди ночи. Ульяну колотило, она не могла вспомнить номер скорой помощи. Аркадий отобрал у неё телефон, набрал «03» и спокойно и чётко рассказал диспетчеру, что случилось. Приехали быстро. Виталик потом лежал в больнице. Но быстро выздоровел. Возили его в Сочи на море. Ульяна загорелась идеей переехать туда жить. Аркадий ворчал насчёт работы. Она легко подговорила Виталика. Он потом несколько месяцев канючил: «Папочка, давай к морю уедем жить». Ульяне уже и самой надоело это слушать. Она чуть-чуть остыла. А Аркадий упёрся как баран: работа, мама, да и денег на приличное жильё в Сочи не хватит. Постепенно идея переезда сошла на нет. Виталик хорошо учился, но ничем особо не увлекался. Книжки, правда, читал с интересом. Ульяна аккуратно подбирала ему по возрасту, классикой не грузила. Кажется, с какой-то девочкой он перезванивался вечерами. С какой? Ульяна спросила однажды, но он смутился и быстро перевёл разговор. Она не стала давить. И вот вдруг вспомнила. Может, его исчезновение как-то связано с девочкой? Но была ли девочка? Или это просто ложные воспоминания?

На остановке у метро в автобус зашёл Коко. Увидел Ульяну, заулыбался и сел рядом. Она тут же уткнулась ему в плечо и заревела. Коко опять стал гладить её по спине. Ульяна чувствовала, что на неё смотрят вообще все, даже водители попутных машин и прохожие на тротуаре.

– Давай выйдем, – сказала она.

– Давай выйтем, – повторил Коко.

Они пошли пешком. Погода испортилась. Сыпал густой мокрый снег. Коко вздыхал. Кажется, собирался что-то спросить, но не решался. Ульяне залепило глаза. Она развернулась и пошла спиной вперёд. Коко взял её за руку.

– Осторошно, право, фонар, обходи, ветро мусора, бабка и собака, лево…

Ульяна засмеялась. Ладонь у него была тёплая и крепкая. Захотелось выпить. Они зашли во двор. Ульяна развернулась и увидела Аркадия. Он стоял у двери парадной и разговаривал с Маргаритой. Ефима поблизости не было.

– Стой, – сказала Ульяна. – Подождём, пока уйдут.

– Моя сосетка, – ответил Коко.

– Ага.

– Твой муш.

– Откуда знаешь?

– Вител вас.

– Теперь уже бывший муж, Коко. Мы разведёмся.

– Та, я помню.

– Поэтому не называй его больше моим мужем.

– Что? Больше?

– Он мне не муж. Это формальность.

– Хорошо.

Они зашли в арку. Закурили.

– Посмотри, они ещё там?

Коко выглянул.

– Он ушёл, сосетка ийтет к нам.

– Блядь.

– Она?

– Безусловно. Ладно. Иди домой, я догоню.

Коко вернулся во двор. Ульяна обежала дом шла с другой стороны.

«На черта я это делаю?» – мелькнула мысль.

Она чувствовала себя школьницей, сбежавшей с уроков. Давно забытое ощущение, волнующее, но унизительное. Она зашла в парадную. Кто-то спускался в лифте. Ульяна поднялась по лестнице.

Коко сидел на полу прихожей и пытался снять ботинок. Шнурки намокли и спутались в узел. Он кряхтел, несколько раз упомянул сатану. Ульяна опустилась на корточки.