Наталия Полянская - Девятая жизнь [litres]

– Ну, если надо, так надо… Только я в кошачьих диетах не разбираюсь.

– Мы к ветеринару их свозим. Или дед ветеринара сюда приглашал?

– Приглашал, а как же. Для котиков ездить куда-то – стресс!

– Здоровый стресс необходим излишне жирному коту! – провозгласила Катька. – Где все их игрушки? Где банальный бантик на веревочке? Будем заниматься фитнесом.

– При всем уважении, Катерина Филипповна, – посмеиваясь, сказал Валентин Петрович, – фитнес они презирают. Мы с вашим дедушкой и так их уговаривали, и этак, но игрушки лежат невостребованные. Вот цветок опрокинуть…

– Ну, тоже физическая активность. Может, купить побольше фикусов и устроить соревнования на опрокидывание?

– Боюсь, это так не работает.

– Ничего, жиртрестики… – Катька плотоядно взглянула на котов, – от судьбы не уйдешь. Я вам это обещаю. Дед сказал, чтобы я о вас позаботилась, но у нас с ним были разные представления о заботе. Сам виноват, нечего было… – Она осеклась. В горле встал комок, и, чтобы не выдать себя, Катька повернулась к Валентину Петровичу: – Начнем с кабинета?

– А десерт? – всполошилась Мария Михайловна. – Я тортик испекла!

– А десерт – прямо там.

Вот в дедовом кабинете все осталось так, как было, домработница здесь ни одной бумажки не переложила. Валентин Петрович что-то отсюда брал – паспорт и свидетельство о рождении из сейфа вынимал точно, – однако остальной творческий бардак не трогал. Бумаги и наброски лежали неаккуратными стопками, книги стояли на полках вразнобой, и несколько блокнотов валялось, один даже на ковре. Катька подняла его, открыла и прочла: «Серым п. на в. завтра же». Что дед имел в виду? Загадка…

За людьми в кабинет просочились коты. Обычно они валялись под столом у деда, когда он тут работал, а теперь вдруг потерлись о Катькины ноги – с двух сторон одновременно.

– У вас мозг как у косяка сардин, – сказала она, глядя на котов сверху вниз. – Один на всех и все за одного!

Раньше коты не проявляли к ней такой нежности. Да и Валентина Петровича видели чаще, чем Катю Литке. Мария Михайловна тут вообще живет. И вот пожалуйста…

Было бы странно так, с наскоку, устраиваться в дедовом кресле за его рабочим столом; ко всему этому предстоит привыкнуть. Пока что Катька села на один из стульев, кивнула Валентину Петровичу на второй и попросила:

– Рассказывайте.

Жирный Джордж тут же запрыгнул Катьке на колени, а Фред обиделся, что места не хватило, забрался под стол, повернулся ко всем задом и от горя уснул.

– Ну, дело такое, – неторопливо начал Валентин Петрович и включил планшет, с которым практически не расставался. – Всего подвисло семь невыполненных заказов. С шестью из них ясно: там вы примете решение, завершать их или нет. Филипп Иванович мне неоднократно повторял, что вы спокойно имитируете его стиль, поэтому тут я буду ждать вашего решения. Список заказов, их описание я вышлю вам на почту, папки с набросками и заметками Филиппа Ивановича вы найдете в мастерской. А вот седьмой…

Он пощелкал по экрану планшета, кивнул и продолжил:

– Седьмой был принят месяц назад. Вернее, переговоры о нем ваш дедушка начал еще с полгода тому, но пока сошлись с заказчиком во мнениях, пока утвердили концепцию… Сразу скажу, что концепция обрисована в общих чертах, дальше спонсор полагается на мастерство художника.

– А ничего, что это будет другой художник? – перебила Катька.

– Ничего. Встреча со спонсором во вторник. Я подключу вас к расписанию, а вы скажете мне свое.

– Да хоть сейчас, – усмехнулась та, поглаживая теплый рыжий бок Джорджа. Он тоже уснул, надо же… – Рисунки к книге о тайм-менеджменте я сдала еще на прошлой неделе и пока нахожусь в свободном полете. Остальные тоже быстро доделаю, максимум сутки мне нужны. Обещали мне роспись детского садика, но все это зависло. Я бы предпочла поскорее разделаться с дедовым заказом. И не ради наследства. – Она обвела рукой комнату. – Не подумайте, что я ужасно меркантильная! Просто… это нужно сделать.

– Катерина Филипповна… – Валентин Петрович взглянул на нее в упор. – Давайте сразу проясним один момент. Мне и в страшном сне не пришло бы в голову подозревать вас в меркантильности. Если бы вы были, скажем так, более себе на уме человеком, то вы бы никуда отсюда не съезжали и пользовались всем, что ваш дедушка готов был вам предложить. Тратили бы его деньги, не заботясь о пропитании. Вы же, простите за откровенность, свой путь ищете самостоятельно. И если вам что-то такое помстилось, что я мог бы о вас подумать, то зря.