Станислав Смагин - Там, где мой народ. Записки гражданина РФ о русском Донбассе и его борьбе

Ведь их «политические украинцы» — это именно украинцы, а не «украиняне». Грубо говоря, есть те, кого можно с той или иной долей условностей обозначить как этнических украинцев — уроженцы Центральной Украины, вроде Кучмы, плюс западен-цы вроде Тягнибока и Фарион. Есть обладатели разномастного букета кровей либо совсем откровенные неукраинцы по крови и биографии, вроде Климкина, Елисеева и Авакова, отринувшие свою этническую идентичность ради гордого звания «украинец». Наконец, есть персонажи вроде Коломойского и Джемилева, которые полностью свою этническую идентичность отринуть не могут, ибо из неё, собственно, вытекает их общественно-политический статус и польза для украинского проекта; они становятся эдакими «почетными украинцами». Афганец, еврей или армянин, ставший украинцем, пуще коренных бегают в вышиванке, кланяются портрету Бандеры и читают наизусть Шевченко с Лесей Украинкой. Для третьей категории допустимо украинянство а-ля «я еврей/татарин и при этом украинец», но при этом вышиванка все равно необходима.

Понятно, что украинство нам глубоко отвратительно и по определению враждебно, его чисто на эмоциональном уровне сложно хоть в каком-то аспекте рассматривать как пример. Однако нельзя не признать, что у украинцев строительство гражданской нации на основе строго определенного этнокультурного ядра худо-бедно получается. Получается в прямом смысле с большой кровью, через варварство и разные формы геноцида, через игнорирование факта чрезвычайной гетерогенности Украины и не такого уж большого количества украинцев «стержневого» образца. И все-таки строительство украинской нации, к нашему несчастью, идет — на русской крови, русских костях и сожжении всего русского в прямом и переносном смысле.

У нас же в РФ, где строительство русской (не российской!) гражданско-политической нации — дело, не только не требующее кровопролития и насилия, но естественное (в отличие от карикатурного искусственного «россиянства») и попросту само собой напрашивающееся, законодательно даже отсутствует государствообразующий народ. Случай практически уникальный. Мне могут привести примеры стран вроде Канады, Боснии и Швейцарии. Но это конфедерации, фактические или юридические, регулярно балансирующие на грани сепаратизма и внутреннего конфликта (Канада) или через этот конфликт в весьма кровавой форме уже прошедшие (Босния). Разве что Швейцария за семьсот лет научилась жить без этнического остова, хотя в цифровом выражении он все же есть (65 % германошвейцарцев). Собственно, и Украина, если геополитически сильным мира сего так уж невмоготу сохранить ее целостность, могла бы существовать (сейчас уже может лишь теоретически, настало время игры с нулевой суммой — или развал, или победа украинской унитарности) именно как предельно внутренне сегрегированная конфедерация вроде Боснии. Но украинцам дали возможность возводить на русской крови единую нацию, и они ею с радостью пользуются.

Приходилось сталкиваться еще с одним возражением — в США, мол, WASP тоже не имеют никакого особого статуса. Возражение дельное, однако не учитывающее переселенческий генезис единственной мировой сверхдержавы современности. WASP в узком понимании слова достаточно быстро — по историческим меркам — утратили большинство среди американского населения, однако продолжали форматировать его под свои жизненные и мировоззренческие стандарты, создавая тем самым американскую гражданскую нацию. Грубо говоря, не WASP растворились в общей массе и стали «американияна-ми», а масса превратилась в «англосаксиян». Сейчас же, глядя на нынешнее этническое лицо страны и на Обаму с Псаки, многие WASP наверняка жалеют, что их предки хотя бы символически не застолбили свои права в Конституции. Собственно, Трамп — это именно протест «корневых» американцев против раздухарившегося «американиянства» и превращения страны в орудие предельно чуждых ее интересам либерально-глобалистских космополитических сил.

Псаки, конечно, очень веселая дама, но вернемся к нашей национальной политике, которая намного смешнее. Чтобы свыше 80 % граждан с тысячелетним стажем автохтонности оказались на собственной земле в статусе этнобомжей — такую шутку и в «Смехопанораме» лучших времен сложно было зацепить. И ведь 80 % это самая низкая планка, не учитывающая ряд важных нюансов. Так, среди вторых по численности татар (менее 4 %) есть православные кряшены. Но и без них татары в массе своей могут быть охарактеризованы как политически русские, ислам их довольно поверхностен и играет роль больше культурного маркера, нежели реального религиозного фактора. От среднего православного или секулярного русского из Москвы средний казанский татарин отличается не более, чем русский евангелист или зороастриец. Далее идут разного рода волжские финно-угры. Обычный удмурт, мордвин или мариец вспоминает о своей этнической идентичности, чем-то отличной от русской, раз в несколько лет — во время переписи. Те, кто посещает концерты местных фольклорных ансамблей, вспоминают чуть чаще, где-то раз в год. Ну, а уж те, кто в этих ансамблях участвуют, наверное, вспоминают и вовсе раз в неделю. Есть еще много кто, есть немцы, греки, корейцы, абсолютно лояльные и в целом, опять же, политически русские… Даже некомплиментарные этносы — и те имеют в своих рядах некоторое количество русофилов. Словом, на выходе, даже если для чистоты эксперимента откинуть некоторое количество собственных мульти-культи-вырусей, получается никак не меньше 90 % граждан, русских этнически, политически и культурно.