Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

— Стой, стой! — встрепенулся Николай. — Тут какой-то подвох? Не всё, ведь, так просто, правда?

— Естественно, — согласился Сардиев. — Пакет непростой, машина непростая.

— Слушай, Анвар, на что ты меня подбиваешь? Ты можешь сказать, толком?

— Могу, — ничуть не смутился Анвар, — ты должен взорвать инкассаторов. В определённый момент кинуть внутрь машины взрывпакет. Всё! Можешь, конечно, прихватить мешочек денег, если тебе захочется. На вознаграждение это не повлияет.

— Ты, видимо, шутишь? — не верил Булавин своим ушам.

— Эх… — тяжело вздохнул Анвар. — Как же вам всем объяснить, что такие люди как я с такими вещами не шутят. Не такие… «крутые», — перековеркал он последнее слово и криво изобразил распальцовку, — а нормальные серьёзные люди, которым приходится принимать серьёзные решения. Я давно оставил «хи-хи» да «ха-ха» в прошлом. Есть им место в этом мире, а Коля? Может, смеха ради ты влип в историю и теперь тебе срочно нужны деньги, которые зарабатываешь за два года? Может, вообще всё вокруг весело и задорно, а Коля? Для меня — нет! Для меня, жизнь — это борьба. Бесконечная, бескомпромиссная, жестокая. Каждый проклятый день я борюсь с этим миром, который за нас сделали таким, где чтобы жить — нужно драться! А, чтобы хорошо жить — хорошо драться! Ты понимаешь меня?

— У каждого свой путь…

— А я за что! — охотно согласился Анвар. — У каждого свой путь. Но, на каждом пути есть свои битвы. Ты знаешь, кто мой сын? Мой сын — программист. И он — боец! Он бьется с непостижимым для меня. Все эти единицы, нолики, байты, коды, вся эта цифровая ересь — его испытание, его бой. И он — боец! Мой сын — щуплый очкарик, чмо, которое я бы в школе чморил каждый день! Но, он крут! Он, весьма, крут. Сейчас ему шестнадцать и он зарабатывает, не выходя из дома, втрое больше чем родители его одноклассников, ежедневно выпахиваясь в своих конторках! Думаешь, он гений? Хрен там! Для того, чтобы уметь то, что он умеет сейчас, мой пацан дни и ночи бился со своей, непонятной мне, наукой. И в этом он похож на меня!

— Ты — бандит, — беззлобно заметил Булавин. — Ты, конечно, сейчас уважаемый бизнесмен, но… Все же знают, как ты поднялся.

— Бандит… А, как же так получилось? — без тени раздражения или злобы вопросил Анвар.

— Да, ты им с детства был. Мы же рядышком росли, не забыл? Я же знаю… Ты уже в десять лет на учёте в детской комнате был.

— Был, — кивнул Сардиев. — А знаешь, как я туда попал? Думаешь, десятилетний пацан, прямо-таки, разбойник-преразбойник?

— Ну, не знаю…

— Не знаешь… — усмехнулся Анвар. — Я помню тебя в девять лет. Мальчик Колька из соседнего двора! В коричневых сандаликах, синих штанишках, и на велосипеде! «Кама» у тебя была?

— «Салют».

— О-о-о, тем более! А знаешь, что у меня было? У меня была дырка на жопе! Штаны порвались, да, вот незадача, других нет. Тётка, конечно, зашила, но слишком большая дырка — видно, что зашито. И нет других! Понимаешь, нет! И такие как ты, у которых всё хорошо, в школе смеются. А я задницей к стеночке и приставным шагом от кабинета к кабинету, с урока на урок! Через неделю, я деду одному на рынке помогать стал, через месяц скопил бы на штаны новые. В школу, конечно, не ходил. Вот и поставили на учёт. Тогда меня отец ещё, ох, хорошо так отходил! Два дня сидеть не мог! Тот самый отец, который, вместо того, чтобы купить сыну новые штанишки, бухал, пропивал бабкину пенсию. Тот самый, из-за которого мне не хотелось видеть своих сверстников. Думаешь, я дырки на жопе стыдился? Ни хрена подобного! Мне за отца было стыдно, который не может себе позволить сделать усилие для того, чтобы его плоть и кровь — его родной сын стал хоть чуть-чуть счастливее. Тогда-то я и понял — мир враждебное место. И если ты не будешь готов держать его удары, то так и останешься с дырой на жопе! А, насчёт бандита — это ты зря. Бандитами называют тех, кто попался. А того, кто достаточно умён, чтобы не попадаться — называют людьми политики и бизнеса.

— Складно у тебя всё выходит.

— Складно, потому, что это правда! — голос Анвара вмиг похолодел. — Значит, так — сейчас я выйду и выкурю вот это, — достал он из внутреннего кармана рубашки тонкую пачку и извлёк коричневую сигарету, — не люблю курить в помещении. А пока я буду курить, ты подумай над моими словами. Когда я вернуть, мне нужен ответ. Меня устроят оба. «Да» или «нет». У тебя пять минут.

Анвар поднялся со стула, аккуратно придвинул его к столу и не спеша направился к двери, ведущей на открытую площадку, выходящую прямо на берег мерно несущей свои воды реки. Сардиев шёл не оборачиваясь, уверенным пружинистым шагом. В нём была сила и Булавин это чувствовал. Точно так же, как и то, что Анвар, по сути, прав. Есть всего два выхода — либо смириться с судьбой, либо попробовать сыграть с ней в русскую рулетку. Сардиев ещё не успел скрыться из виду, как Булавин решил — когда хозяин заведения вернётся, он скажет ему своё «да».