Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

— Не надо, — почти проскулил Толик. — Я пытался, но не смог. У меня не всегда получается. Прости, прости меня! — молил призрак.

Девушка прошла в свою комнату, достала из выданного похитителями конверта фотографию, перевернула её и написала на обратной стороне несколько слов.

— Ну, хоть что-то я сделала правильно… — одними губами прошептала Лена и шаркая босыми ногами, медленно побрела в ванную, где её уже ждал шаткий старый табурет.

— Нет, нет! — кричал Толик. — Я убью его, убью! Не делай этого!

Призрак почти завывал, громко, истерично, но Лена не слышала. Пока не слышала… Она взобралась на импровизированный эшафот и, на удивление ловко, привязала плохо гнущийся, толстый провод к массивному крюку, рассчитанному на тяжёлый, под стать ему, светильник. Такие бывают только в старых домах, потому Лене повезло, если это можно назвать везением. Она устало закрыла глаза, вздохнула и оттолкнула табурет, однако тот лишь шатнулся и вернулся в исходное положение.

— Пожалуйста, я всё исправлю! — умолял призрак, стоя на коленях, уперевшись худыми руками в сидение табуретки. — Я успею. В следующий раз — обязательно. Нет! Я не буду ждать! Я приду за ним сегодня же! Только не надо! Ты не знаешь, куда ты попадёшь!

Лена вздохнула ещё, на этот раз, в последний. С силой оттолкнула сидение обеими ногами и призрачные руки уже не смогли удержать материю живого мира. Девушка повисла на проводе. Последние мгновения яростно боролась за жизнь. Руки и ноги искали опору, но не могли найти. Она рассчитывала, что всё будет быстро, как в кино. Но для быстрой смерти нужна высота — тогда человек просто ломает шею. Лена же умирала мучительно медленно, тщетно стараясь пропихнуть воздух в передавленное горло. Между тем, как она сделала свой последний вздох и тем, как мягкая тьма поглотила её, она успела передумать. А ещё успела увидеть юношу, может, года на три-четыре младше её самой. Он стоял на коленях и, кажется, истово молился…

Сергей сидел на корточках в коридоре городского полицейского главка и наблюдал, как старушка-мать уже второй час терпеливо ждёт следователя, по делу об его исчезновении. Вера Кузминишна нетерпеливо теребила сухими пальцами бело-голубой платочек, но никуда уходить не собиралась. Сергей, то и дело, повторял: «Мам, всё нормально. Иди домой, отдыхай», в надежде, что старушка его всё-таки услышит. Однако, на этот раз, голос мёртвых был недосягаем до ушей живых. Промеж матерью и сыном прошел молодой брюнет, настороженно обернулся, пристально посмотрел на старушку, даже остановившись на мгновение. Но, уже через секунду, парень двинул дальше по коридору и скрылся за поворотом. Он поднялся по лестнице на второй этаж, свернул направо и без стука вошёл в приёмную начальника управления.

— У себя? — вместо приветствия спросил Архипов у секретарши.

— У себя, — отозвалась девушка.

— Один?

— Да. Спросить?

— Он ждёт, — небрежно бросил Архипов и, после формального стука, вошёл в кабинет начальника.

Вадим Артёмович, как обычно, сидел за своим столом и, почти как всегда, был не в лучшем расположении духа.

— Ну, есть новости? — вместо приветствия спросил начальник.

— По «нашему делу» — пока нет. Работаю. А по «вашему» — сейчас за девчонкой поеду, — доложил капитан. — И ещё — там мать Булавина сидит, Игнатова ждёт.

— Да, ну? — заинтересовался Горбин. — Думаешь о том же, о чём и я?

— Я не знаю, о чём вы думаете, но, мне кажется, вы бы могли с ней сыграть. Это ж, всё-таки, мать!

— Пожалуй, ты прав, — кивнул начальник. — Слушай, а пригласи-ка её ко мне. Ты знаешь, что сказать…

— Окей.

Капитан улыбнулся и, уже через мгновение, в кабинете не осталось никого кроме его хозяина.

Сергей сидел рядом с матерью на жёсткой скамье и поглаживал её по плечу. То ли от этого, то ли от простой человеческой усталости, женщина погрузилась в сон. Ей снилось, что они всей семьёй на даче, как в то время, когда дача у них ещё была. Муж — ещё молод, дети — совсем мальчишки. Сознание не фантазировало, а просто воспроизводило самые тёплые воспоминания. Будто киноленту, которую давно знаешь наизусть, но готов смотреть и в сотый и в сто первый раз, и при этом, неизменно, получать удовольствие. Она полола клубнику, которую, всё равно, потом, по большей части, съедали вороны. Супруг, привычно, пытался навести порядок в подвале, чертыхаясь и, то и дело, вопрошая, криком через весь участок, нужна или не нужна та или иная вещь. Ответа он, как правило, не получал и просто оставлял ненужный хлам на месте. В это время, Сережа, по обыкновению, сидел на черешне и, вопреки всем наказам не есть немытое, поглощал плоды. Коля же предпочитал сливу. Но, не потому, что она ему нравились больше, а из-за того, что на этом дереве жила колония муравьев. Наблюдать за ними казалось прелюбопытным занятием.