Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

— Ты слышал? — окликнула мужа Вера Кузминишна. — В прихожей?

— Что в прихожей? — не отрываясь от мытья латуниевой турки, уточнил Владимир Иванович.

— Мне послышалось — говорит кто-то…, — настороженно прошептала старушка. — Серёжа! — вскрикнула она и бросилась прочь из кухни.

Выбежав в прихожую, она уставилась прямо в лицо Сергея, но смотрела не на, а сквозь него. Следом, не торопясь, вышел отец и положил ладонь на плечо супруги.

— Вер, иди — допивай кофе, — ласково и грустно промолвил он. — Тебе показалось.

— Да, но… — она не закончила фразу, опустила голову и, шаркая тапочками по линолеуму, пошла обратно за стол.

— Они нас слышали? — прошептал оцепеневший Сергей.

— Наверное. Кто знает? — пожал плечами Вайнштейн.

— Такое бывает?

— Всё бывает. Не надо ничему удивляться, — посоветовал старик. — Пойдём на улицу, от греха. Я тебе расскажу кое-что…

Они вышли из подъезда, уселись на скамейку. Вайнштейн проводил взглядом молодую парочку, очевидно спешащую на работу, и исчез. Сергей промедлил пару секунд и тоже расслабил глаза. Мир вокруг стал серым, небо затянуло свинцовым саваном, асфальт под ногами растрескался, а деревья вокруг, вмиг, скинули листву и встали пред ним, словно обгоревшие остовы, некогда полных жизни растений.

— Все мы, которые оказались здесь, — изрёк Вайнштейн, — имеем связь с миром живых. Каждый разную, но, всё-таки… Кого-то могут слышать, кого-то видеть. У всех всё индивидуально. И в разных ситуациях — тоже. Тут единого алгоритма нет. Я вот, например, сколько не пытался докричаться до твоего папаши, чтобы он не смывал сразу гущу — никак. Вообще никак! А там же запах, какой запах… — отвлёкся он, но, впрочем, быстро вернулся к теме. — А вот тебя, видишь, услышала мать. Но, кстати, не факт, что такой фокус снова пройдёт. Скорее всего, она думала о тебе. Вот и услышала. А, может и впрямь — почудилось ей.

— Это, как с Толиком?

— Ну, можно сказать. Он в мир живых может войти только когда в особом состоянии. Вроде, как берсеркер в припадке, которому всё нипочём. Вот и ему, даже границы между нашим миром и миром живых становятся, вроде как, размытыми.

— Чудеса, — грустно улыбнулся Сергей. — Может мы и не мёртвые вовсе, а, дядя Груша?

— Мёртвые-мёртвые, — махнул рукой тот. — Не обольщайся. Просто слишком многое нас оттуда не отпускает. Вот и всё.

В этот момент Сергей почувствовал сильное тепло, практически жар. Через секунду ощущение исчезло. Ему, почему-то, само собой пришло в голову одно единственное слово — «мама». Он глянул в мир живых — так и есть. Мать прошла мимо, куда-то направляясь. Сергей повернулся к Вайнштейну, хотя тот и так, очевидно, понимал, что хочет сказать Булавин.

— Дядь Груш, слушай — тут мать куда-то собралась, я пойду, гляну? — почти отпрашивался он.

— Да, ради Бога, — замахал тот руками. — Ты, только, аккуратнее. Мёртвым, вообще-то не место среди живых.

Сергей рассеянно кивнул в ответ, мол, «и так знаю» и направился быстрым шагом вслед за старушкой.

Игнатов сидел на ящике с минеральной водой и играл в, уже ставшую классикой, «Змейку», на, уже превратившейся в артефакт, старенькой «Нокии». Когда приходилось чего-нибудь ждать, он предпочитал именно такое времяпрепровождение. Ему были неинтересны новомодные красочные игры, впрочем, как и смартфоны, на коих эти игры и базировались. Он любил знакомое и очень тяжело привыкал к чему-либо новому. А потому, не спешил ничего менять, при том, что имел возможность и регулярно обновлять свой гардероб, и купить новую машину, и поприличнее ремонт в квартире сделать. Причиной тому было ещё и одно дополнительное «но». Свой мир — свою зону комфорта, Игнатов считал главной ценностью. Он уже однажды расстался со своим привычным миром и не хотел делать это вновь, даже в мелочах.

Было это семь лет назад. Игнатов с семьёй — женой, маленьким сыном и младшим братом, собирался на море. Тогда следователь только-только купил машину, и эта поездка должна была стать первой из целой серии путешествий в разные точки Черноморского побережья. В тот день, когда всё семейство расселось по местам, выяснилось, что супруга забыла косметичку. Семён решил сбегать сам, поскольку посчитал, что жене вполне могут попасться на глаза ещё «нужные вещи», причём в огромном количестве. Он уже забегал в подъезд, услышав, как брат крикнул вслед о своём намерении прогреть машину, дабы не терять времени даром. Игнатов был на лестничном пролёте между вторым и третьим этажами, когда прогремел взрыв. Семён кубарём скатился вниз и сначала даже не поверил своим глазам, увидев груду искорёженного полыхающего металла на том месте, где ещё минуту назад стояла его машина, в которой грезили о песчаном пляже самые близкие ему люди.