Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

— Анвар, — наконец заговорил о деле начальник управления МВД, когда, шашлык был доеден, а бутылочка вполне приличного арманьяка показала донышко, — дело, о котором я тебе говорил, — полицейский сделал паузу и пристально посмотрел на Анвара. — Ты принял решение?

— Принял, — было заметно, что Сардиев немного нервничает. — Это слишком, даже для меня. Я не хочу в этом участвовать.

— Жаль, жаль, — буднично резюмировал полковник. — Что же мне делать, а, Анвар? Получается, что я людей подвожу. Хороших людей.

— Это твои проблемы, — холодно отметил Сардиев.

— А вот тут ты заблуждаешься! Меня подключил к этому Шорин…

— Зампрокурора области, что ли? — удивился Анвар.

— Он самый, — кивнул полицейский. — Думаю, у нас могут начаться проблемы. Не только у меня, как ты понимаешь.

— Он так и сказал? — прищурится Сардиев.

— Он дал понять, — уточнил полковник. — А, что тебя смущает? Деньги хорошие, дело нехитрое…

— Нехитрое! — усмехнулся Анвар. — Без крови не обойтись…

— И ни к чему! Кто говорит о чистоте? Главное — результат!

— Людей не жалко?

— Инкассаторов? — усмехнулся полковник. — Ребята знали, что такое может случиться? Знали! — тут же ответил он на свой же вопрос. — Это их работа, это их риск.

— Я одного не понимаю, — признался Сардиев. — Зачем эта банальность — грабеж? Сколько там, миллионов сто? Ведь, не больше, так? Ну и к чему столько шума из-за этой мелочи?

— Дело не в том, что в машине. Делом в том, чего там нет! — пояснил Вадим Артёмович. — Помнишь «Операцию Ы»? Вот, считай, то же самое.

— Хм… Списать на ограбление то, что украдено, — предположил Анвар. — Тоже, как-то, банально.

— Страховка, заморозка выплат и так далее, — замахал руками полковник. — Такой прецедент даёт много возможностей не только для банка, но и для всей системы. С одного раздутого факта можно оттолкнуться настолько сильно, чтобы подпрыгнуть до тех высот, где кроят федеральные законы.

— Даже так?

— Анвар, не задавай лишних вопросов, — посоветовал полковник. — От тебя требуется исполнение и не более того. Прикрытие, поиски виноватых и так далее — дело наше. Это тебя не коснётся.

— Я так понимаю, вариантов у меня немного?

— Немного, — признался начальник. — Не огорчай меня.

Анвар лишь грустно улыбнулся.

— И ещё, — как бы, между прочим, поинтересовался полковник. — Помнишь о моей просьбе?

— Помню. Вот, — протянул он офицеру тоненькую папку, — здесь всё, что мои люди смогли нарыть.

— Что так мало? — удивился полицейский.

— Да потому, что нет на них ничего. Обычные работяги — не больше. Старший брат, правда, довольно успешный инженер. Но связей особых нет. Криминала тоже не наблюдается. У младшего брата пару инцидентов по хулиганке, а так — всё чисто.

— Это хорошо… — пробубнил себе под нос Вадим Артёмович, но Анвар всё же услышал.

— Что хорошо? Что чисто?

— Что работяги! — недовольно ответил полковник. — Не хватает у нас в стране работяг, не хватает…

Прошла ровно неделя с того момента, как Сергей понял, что его связь с тем миром, где он прожил, как ему раньше казалось, таких долгих и, как он сейчас понял, столь кратких сорок два года — ещё осталась. Семь мучительно долгих дней миновало с той самой минуты, как он осознал — живые рядом, живые вокруг. Для того чтобы увидеть — нужно просто посмотреть как следует.

Отойдя от ужаса, наведённого Толиком, долго ходил по городу, смотря на него другими глазами. Видел, как люди торопливо бегут домой после работы. Как горожане толпятся у касс продуктового магазина, набрав полные корзинки того, что уже через пару часов превратится в ужин. Как прогуливается молодёжь по той самой площади, где много-много лет назад познакомились его родители. Родители…

Сейчас они были теми людьми, кто, сам того не зная, заставлял Сергея снова уходить в мир серости и уныния, в мир мёртвых. Он просто не мог смотреть на то, как чахнет его мать и как отец отчаянно пытается её подбадривать, а потом сам скрывается в дальней комнате, где до сих пор была ждущая старшего сына и застеленная свежим бельём постель, и тихо плачет, глядя на пустующее ложе. Инженер видел слёзы отца лишь однажды, на похоронах бабушки. Теперь мог наблюдать эту, доселе эксклюзивную и, до судорог собственного, пусть даже, мёртвого сердца, печальную картину ежедневно. А потому, Сергей просто закрывал глаза, не в силах смотреть на то, что стало с самыми родными ему людьми, и оказывался один. Не было ни матери с отцом, ни домашнего уюта родительской квартиры. Стены, выгоревшие и затянутые паутиной трещин. Мебель — стара и скрипуча. Солнце холодное и, какое-то, вовсе не солнечное, можно даже сказать, мрачное.