Жорж Старков: Город ненаступившей зимы [СИ]

— Сергей, — в свою очередь представился Булавин.

— Ну, тогда давай — «за знакомство»! — предложила Лена, — А ты, себе чего не наливаешь? Споить меня решил?

— Споить… — хохотнул Сергей. — Не во что наливать! Стаканчик-то один!

— Как непредусмотрительно! — покачала головой девица и извлекла из сумочки еще один одноразовый стакан, правда объёмом вдвое больше.

— Ух-ты! — удивился Булавин. — А ты продуманная, я смотрю!

— А-то! На! — протянула она ему тару. — Наливай!

Булавин улыбнулся, начислил и себе полтинничек. Они подняли бокалы, как в средние века, в знак приветствия, о чём ПТУшница, наверняка, не знала, выпили.

— Ммм… — многозначительно промычала девица. — Неплохо, неплохо!

Её восторга Сергей особо не разделял, но кивнул в ответ.

— Ну, что — по второй? — предложила Лена.

— Тебе-то хоть, употреблять закон разрешает? — усмехнулся инженер.

— Закон — да. Отчим — нет.

— Строгий?

— Не… Просто дебил.

— Понятно, — не стал вдаваться в подробности Сергей, заново наполнил стаканчики — стограммовый наполовину, двухсот — на четверть. — Так, что у тебя стряслось-то?

— Да, так… — отмахнулась Лена. — Мой, мою лучшую подругу, практически сестру, крутил. Представляешь?

— В смысле «крутил»?

— Ну, на что вы девок крутите?

— Да, ну!

— Вот тебе и ну! Прихожу на площадь, а он там ей чего-то в ушко навяливает, козёл!

— Может, он просто, ну… — замялся Сергей. — Не знаю, историю какую-нибудь рассказывал.

— На ушко?

— Может «секретную историю»…

— Ага! — воскликнула Лена. — Знаю я эти истории. Отморозок…

— Ну, не расстраивайся! — Сергей налил ещё по пятьдесят и протянул девушке. — Всё образуется! У меня тоже — ух, какие дела сердечные! Ничего, рассосётся…

Он старался убедить в этом, не столько шапочную знакомую, сколько самого себя. Сейчас больше всего хотелось, чтобы в семье, к которой он сбежал с тёплого насиженного места, было всё хорошо. Ничего не хотел так сильно, наверное, никогда в своей жизни…

— Вот ты где! — раздалось со стороны тропинки, тянущейся к пляжу сквозь кустарник. — О! И хемуля уже себе выискала!

На песок ступил молодой парень, лет двадцати, не старше. Потертые обтягивающие джинсы, олимпийка «Адидас», кроссовки той же марки. Молодчик вразвалочку подошёл к парочке.

— Ты кто такой, хемуля? — бросил он Сергею и, не дождавшись ответа, тут же обратился к Лене. — Слышишь! Это что за хрен?

— Сам ты хрен! — не стал молчать инженер.

— Что ты там вякнул? — набычился молодчик.

— Что слышал! Ты чего хамишь, парень?

Сергей поднялся с бревна и встал перед пришельцем. Телосложением они были примерно одинаковы, разве что Булавин казался чуть выше ростом. Молодчик мягко, но, вместе с тем, напористо боднул инженера.

Так обычно делают бараны — упрутся лбами и тужатся, пока один из дуэлянтов не сдастся. Сергей был слишком интеллигентен для того, чтобы уподобляться, столь хорошо обыгранным в сотнях анекдотов, животным. А потому, не стал отвечать давлением на давление, отшатнулся назад и резко вернул голову на прежнюю позицию, в горизонтальной плоскости и чуть ниже в вертикальной. Проще говоря, как следует, ударил противника в нос. Молодчик, не ожидавший такого поворота событий, рухнул на спину. Попытка резко подняться была тут же пресечена пинком ноги.

— Лежи уже, сучёнок! — выругался Булавин, во второй раз возвращая парня в лежачее положение, после очередной попытки продолжить поединок стоя. — Понарожают идиотов!

Лена что-то верещала за спиной, но Булавин не обращал на это особого внимания. После четвёртой неудачи в деле возврата в вертикальное положение, молодчик перестал брыкаться и просто с ненавистью поглядывал снизу.

— Всё? Успокоился? — с вызовом бросил инженер. — Ну, всё! Разбирайтесь тут сами! Я пошёл! Пока, Лена! — гаркнул он ошарашенной девице, спокойно сложил в пакет бренди, игнорировав газировку и направился прочь.

— Ты куда, сука? — раздалось из-за спины, когда Булавин отошёл уже метров на двадцать.

— Чего тебе ещё надо? Может до…

Озвучить мысль до конца Сергей не успел. Что-то сильно ударило в спину. Мир будто нажал свою собственную кнопку «Mute». Потом послышались удары. Такие, ритмичные — тук-тук, тук-тук, тук-тук… А потом, земля, словно невесть на что разозлившись, ударила в лицо. Булавин ничего не чувствовал. Ни как подкосились ноги, ни как упал. Всё было ватным — и тело и окружающая реальность. И даже темнота, сменившая всё вокруг, тоже казалась ватной. «Чёрная вата», — подумалось Сергею, — «бывает же»…