Жорж Старков: Город ненаступившей зимы [СИ]

— … а потом, говорит, иди ты на…

— Вова! — осекла мужа Вера Кузминишна. — Дети тут! — воскликнула, кивнув на Витюшу. — Хрен ты старый! Господи прости…

— Мама! Ну, вы-то, сами… — укоризненно, но скорее в шутку, упрекнула её Оксана. — Что ж вы!

— Молчу, молчу! — согласилась пожилая женщина.

— Ничего, в школу пойдет — ещё ни того наслушается! — предрек Владимир Иванович. — Там сейчас такое…

— Ну, какое такое? Пап! Что ты мелешь? — скривился Коля. — Можно подумать ты там бываешь!

— А мне и бывать не надо, — отстаивал свою точку зрения глава семейства. — Мимо меня современные детки бегают — так, я много нового узнаю!

— Ну, началось! — в голос усмехнулся Сергей и легонько толкнул брата локтем. — Сейчас запустит шарманку — молодежь уже не та, дети не те, ба-ба-ба, бу-бу-бу…

— Ага! — тоже хихикнул Коля. — А всё почему?

— Почему? — повторил Сергей.

— Потому что, просрали Обком партии! — в два голоса прогорланили подвыпившие братья и раскатисто рассмеялись.

— Тьфу, на вас! — сплюнул Владимир Иванович. — Вам бы, лишь бы, поржать!

Захмелевший старик чуть насупился, закурил.

— Лучше бы за мясом следили! — пробурчал он. — Вон, горит всё!

— Твою мать! — не сдержался младший брат, несмотря на присутствие ребёнка, и кинулся переворачивать шампуры.

— Коля! — укоризненно прикрикнула на него Оксана.

— Да, Коляба, спокойнее! — поддержал её Сергей. — Дети ж тут!

— Дети, дети… — пробурчал Николай. — Не умничай! Вот, своих и будешь воспи…

Он осёкся, протяжно замолчал. Молодой тридцатипятилетний мужчина сидел у мангала, с шампуром в руке, будто окаменев. Для всех промедление было двух-трёхсекундным — для него гораздо более продолжительным. За несколько мгновений в памяти пронеслись все скандалы и ссоры с супругой, родившей ему не его ребенка. Пронеслись все моменты, в которые он всё больше и больше убеждался — Витюша, гораздо больше похож на Сергея, чем на него самого. Сначала заметил, что цвет и разрез глаз у сына несколько иной — глаза большие, черные, в то время, как у самого Николая серые и слегка раскосые. Потом, светлый волос потемнел, Витюша стал шатеном, хотя, и отец и мать были русыми — у Оксаны это видно по корням, когда она не успевала их вовремя подкрашивать. Привычки тоже говорили о многом. Маленький Коля, никогда не любил всё то, с чем так нравилось играть Витюше — конструкторы, шахматы, морской бой. А вот брат всё это в детстве обожал…

На тест ДНК тратится не пришлось — Оксана сама, изрядно подвыпив вина с подружками, сболтнула одной из них, что уже была беременна, когда выходила замуж. А также, поведала от кого. На её беду, той самой подружке очень нравился крепкий и симпатичный Николай Булавин, а потому она, при удобном случае, не преминула рассказать ему о пьяных откровениях супруги. Однако, увести не получилось. А вот превратить домашний очаг своей, в тот момент, уже бывшей подруги в адский котёл — вполне. Вот уже третий год, не было и недели, чтобы Оксана не получала от мужа крепкой затрещины. Нельзя сказать, что Николай избивал жену. В глубине души он был, в этом отношении, джентльменом. Но, до той же самой глубины, свою супругу ненавидел… Любил и ненавидел одновременно. И вот сейчас, сам себе об этом напомнил.

— Ну чего застыл? Или ты там жрёшь втихомолку? — пошутил Сергей.

Всем, кроме брата и его супруги, шутка показалась к месту. Родители засмеялись, молодая женщина насторожилась, а Коля, стиснул шампур так, что нехотя согнул мягкий металл.

— Ты оглох там? Мяса, мяса, мяса! — застучали по столу вилками Владимир Иванович и Сергей.

— Хреняса! — рявкнул Коля. — Пошли вы на хер со своим мангалом!

Он швырнул шампур с шашлыком в угли, быстрым шагом пошел прочь, в направлении дома.

— Чего это с ним? — выразила оторопелое недоумение Вера Кузминишна.

— Ничего, — поспешила успокоить свекровь Оксана. — Просто… Не знаю, переволновался!

— Чего? — скорчил Сергей гримасу.

— Ничего! — гаркнула Оксана. — Вообще ничего! Витюша! — позвала она ребенка. — Пойдем в дом? Поздно уже, хорошо?

Мальчик пожал худенькими плечами, взял маму за руку и босоного пошлёпал за ней. Когда они подходили к крыльцу из дверей показался Николай с сигаретой в зубах. Оксана застыла в нерешительности, сильно сжав детскую ручонку. Коля чуть виновато, но, казалось, как-то злобно скукожился, спустился со ступеней. Жена обошла его по настолько широкой дуге, насколько это было возможным, и скрылась в темноте прихожей.