Роберт Уоррен - Воинство ангелов

В полдень, однако, в час, когда Собрание в Институте механики должно было открыться официально, выяснилось, что для его открытия не хватает кворума и даже нет самых стойких защитников Собрания, составлявших, так сказать, его авангард. Двадцать с небольшим участников ждали. Доктор Хортон предложил вознести молитву, но никто не появился. Открытие перенесли на час дня. Парламентский пристав был послан с поручением выловить и привести робких и колеблющихся. Большинство участников ждали в зале, но судья Хоуэлл спустился на этаж ниже в апартаменты губернатора. Сам губернатор Уэллс к тому времени сидел, разумеется, тихо-мирно дома.

Томас Е. Адамс, начальник полиции, собрал вверенные ему силы, включая личную охрану и охрану управления.

Части генерала Бэрда находились в казармах Джексона, в трех милях от Института механики.

Все приготовились и ждали сигнала.

Шествие с флагом и барабанщиком во главе двинулось по направлению к Кэнал-стрит. Шли одни негры. Шествие пересекало Кэнал-стрит.

На углу произошла стычка белого прохожего с одним из негров. Негр ударил белого. В ответ тот вытащил револьвер, выстрелил почти в упор и промахнулся. Шествие двинулось дальше. Пробило полдень.

Шествие было уже возле Института. На противоположной стороне улицы, в тени от здания собралась группка белых. Тут была и полиция, правда немного. И еще мальчишки-газетчики, по крайней мере один, потому что по некоторым свидетельствам именно мальчишка, никому не известный уличный сорванец, заварил всю кашу.

Он стал дразнить участников шествия. Полицейский задержал его. По дикой нелепости всего происходившего в тот день под бешеным луизианским полуденным солнцем в полицейского выстрелил негр, возмутившийся задержанием белого парнишки, то есть тем, что полицейский выступил в его, негра, защиту. История достаточно нелепая, чтобы оказаться правдой. Или очень похожей на правду.

И опять наступило затишье. Негр тоже промахнулся.

В начале Драйед-стрит к Институту двигались ряды полицейских. Замелькали дубинки. В ответ на полицейских посыпался град камней, но до пороха дело не дошло. Участники шествия беспорядочно кинулись в здание.

Трижды полиция шла на приступ Законодательного собрания, и трижды атака была отбита; против дубинок оборонялись стульями. Потом пошли дела покрупнее — полицейские открыли пальбу. В ответ из здания тоже стали стрелять. Доктор Хортон размахивал белым платком: «Арестуйте нас! Арестуйте! Мы не оказываем сопротивления!»

— Пленных не берем! — раздался чей-то выкрик. И в доктора Хортона угодила пуля.

Полиция опять пошла на приступ, на этот раз с применением огнестрельного оружия.

Негры стали выпрыгивать в окна. Некоторые были подстрелены в момент прыжка, другие — когда карабкались на забор, третьи — уже на улицах.

Беспорядочная пальба стихла. Зверь ярости угрюмо пополз в свою берлогу. Начальник полиции Адамс мог потом свидетельствовать, что собственноручно сбил с ног пятерых полицейских, дабы помешать жестокости восторжествовать. Теперь наконец аресты были произведены. Бывший губернатор Хан, накануне выступавший на митинге, был арестован, несмотря на то, что успел получить ранение и побои. Толпа — ибо к тому времени это была уже толпа — ревела, требуя его крови, но полиции удалось благополучно препроводить его и других членов Собрания в тюрьму. Убит был лишь один делегат — мистер Хендерсон, не слишком важная персона. Остальных убитых и раненых, черных и белых, погрузив на телеги, увезли прочь.

Всего было убито сорок человек, ранено около ста пятидесяти, в том числе семеро полицейских, получивших пулевые ранения.

Доктор Дости, говоривший будь что будет и пусть прольется кровь , лежал теперь с проткнутым саблей животом и с пулей в спинном хребте. Умирал он медленно.

В половине третьего, с опозданием больше чем на два часа, войска, которые генерал Бэрд обещал держать наготове на случай беспорядков, наконец прибыли с самим генералом во главе.

Час открытия Собрания был широко известен, объявлен множество раз, неоднократно упомянут в газетах — в полдень 30 июля, в понедельник . Дата и время эти были у всех на устах, всюду, где собирались люди — в каждом баре, на каждом перекрестке слышалось: в двенадцать часов, в полдень . Генерал Бэрд показывал, что был уверен в том, что Собрание назначено на шесть часов. По всей видимости, он был единственным в городе, кто пребывал в этом заблуждении. Хотя пострадал от такого заблуждения далеко не он один.