Елизавета Дворецкая - Наследница Вещего Олега

– Свенельдич! – Не думая о себе, Ута с волнением вглядывалась в его лицо, в очередной безнадежной попытке прочитать его истинные намерения. Не зная всего, она, однако, понимала, насколько все плохо. – Вы ведь не сделаете этого еще раз?

– Чего? – спокойно спросил Мистина, сверху вниз глядя на запрокинутое к нему лицо жены.

– Того, что сделали с Предславом… с Олегом… Я больше такого не вынесу. Боги вам больше не спустят…

– Нет, что ты! – легко ответил он. – И в мыслях нет. Мы ж не звери какие, договоримся. Обещаю тебе. Где мой любезный родич Хельги Красный?

– Он с отцом.

– Поди посиди с отцом, а его пришли ко мне.

– Вы не будете…

– Будь спокойна, драться мы не будем. Сегодня до обеда все уладится.

– Правду говоришь?

– Чтоб у меня рука отсохла!

Когда Хельги вошел, Мистина ждал его, сидя на том же месте, что и в прошлый раз. Оружия при нем не было. Окинув избу быстрым взглядом, Хельги не нашел ничего подозрительного, но расслабляться не спешил.

Отказавшись от притязаний на Звездочаду, он в одном выигрывал, в другом проигрывал. Однако теперь Пестрянка связана с ним, а значит, делит все угрозы. Ради нее требовалась особая осторожность.

– Будь жив! Ты хотел со мной говорить?

– Да, – кивнул Мистина. – Садись. Я не собираюсь тебя убивать прямо сейчас, здесь никого нет, кроме меня, и даже ничего пить мы не будем – просто для спокойствия.

– А мы удивительно хорошо понимаем друг друга! – засмеялся Хельги, будто не заметил этого «прямо сейчас», и сел напротив. – Между нами должно царить полное родственное согласие!

– Скоро мы его обретем! – заверил Мистина. – Знаешь, говорят, родичи лучше всего ладят, когда между ними лежит море.

– Ты хочешь предложить мне вернуться в Хейдабьюр? – При этой мысли Хельги вновь обрел решимость сражаться до конца. – Не думаю, что это мне подойдет.

– Не угадал. Я хочу предложить тебе возглавить наше войско в походе на Таврию.

– Что?

Мистине все же удалось его удивить. О Таврии он сейчас думал меньше всего.

– Но ведь во главе похода поставлен Асмунд!

– Да. Но мы поговорили… Эльга попросила его за тебя… Он может уступить эту честь, если взамен ты окажешь кое-какую услугу ему.

– Это какую же?

– Ты отказываешься от Звездочады. Черниговцы все равно тебе ее не отдадут, так что здесь ты ничем не жертвуешь, но нам хотелось бы сохранить мир с Торлейвом, а он держит твою руку. Асмунд даст свободу своей жене Пестрянке и вернет приданое. Ты женишься на ней и получишь войско для Таврии. Асмунд откажется от чести возглавить поход, зато получит Звездочаду. Это выгодно всем. И мы обретем родственное согласие, какое дороже всякого золота. Что скажешь?

Хельги молчал, пораженный этой речью. На миг подумалось, что Мистина каким-то образом узнал о его ночной беседе с Пестрянкой. Но тут же понял: нет. Мистина как раз не знает об этом. И подталкивает к решению, которое Хельги уже принял и без него. И дает за Пестрянкой «приданое» в виде целого войска и воеводского звания.

Захватило дух – такая удача выпадает раз в жизни и меняет эту жизнь сверху донизу. Судьба и боги на его стороне. Не зря он решился уехать из Хейдабьюра на поиски отцовского рода и не случайно его с самого начала так влекло к покинутой жене двоюродного брата.

– Почему ты думаешь, что жена Асмунда… – начал он, из осторожности прикидываясь удивленным.

– Об этом знает весь двор. Не у тебя одного есть глаза.

– Но войско для похода… – Этой щедрости Хельги мог найти одно-единственное разумное объяснение. – Вы хотите от меня избавиться?

– Само собой, хотим, – Мистине больше не было нужды перед ним лукавить. – Я слыхал, христиане любят своих врагов, но пока не понял, как они при этом умудряются выжить. Однако тебе ведь нужна не моя любовь, а польза дела, верно?

– Да, твоя любовь уже отдана кое-кому другому, – засмеялся Хельги, будто разговор у них был самый дружеский. – Моей прекрасной сестре…

– Что? – выразительно спросил Мистина, будто недослышал.

В один миг исчезла вся его решимость спокойно довести дело до конца; не меняясь в лице, он уже готов был вскочить и схватить Хельги за горло. Еще одно слово…

– Твой жене, конечно! – воскликнул Хельги, будто иного ответа и быть не могло. – Моей сестре Уте, кому же еще!

Мистина незаметно перевел дух. С самого начала Хельги собирался лишь пошутить, или увидел вдруг, как стремительно расступается темная вода, выпуская наружу исполинское чешуйчатое тело? Самое прочное терпение все же не беспредельно. Во внутренней зоркости Хельги не откажешь; он смел и ходит по краю, но соображает, когда пора отскочить.