Томми Байер - Аквариум

Видимо, он как раз сидел за компьютером. Ответ пришел очень быстро: «Никаких комиссионных. Пригласишь меня поужинать. Или на морскую прогулку на новой яхте — теперь ты сможешь себе ее позволить».

«Хорошо, приглашу на свою яхту», — согласился я.

Из банка пришло письмо, в котором мне настойчиво рекомендовали обдумать возможность продажи моих акций. Эти бумаги, дескать, находятся на стадии обесценивания и абсолютно бесперспективны. Сейчас, мол, падают акции всех средств массовой информации, но еще сохраняется возможность избавиться от них практически без потерь. Я позвонил брокеру и разрешил делать все, что он сочтет нужным. Потом написал Карелу: «Продавай свои акции. Они падают».

«Чем я и занимаюсь», — был ответ.

Днем я все-таки докопался до корней своего сна. Много лет назад одна американская фигуристка перебила ноги конкурентке — об этом эпизоде мне, наверное, напомнило слово «танец». Но мрачная картина почему-то продолжала преследовать меня. Нужно поговорить с Джун.

Я вышел в чат, и буквально через несколько секунд высветилось знакомое имя. Мне повезло — она была в Сети.

Джун. Проснулся?

Барри. Да. Мне снился ужасный сон.

Джун. Какой же?

Барри. Некто размозжил тебе ноги.

Она так долго молчала, что я чуть было не направился к окну — посмотреть, чем она занимается, но взял себя в руки и остался перед экраном. Приходилось осваивать новые правила — этикета вуаеристов. Наконец ее имя снова замерцало.

Джун. Я не хотела разбить тебе сердце, честное слово.

Барри. Не понимаю, о чем ты.

Джун. Я ведь уже тебе снюсь.

Барри. Но ведь сценарий не твой.

Джун. Это был ты? Ты размозжил мне ноги?

Барри. Нет. Другой мужчина. Танцор.

Джун. Похоже, ты медиум. Попал в точку.

Барри. Поясни.

Джун. То, что случилось с моими ногами, действительно связано с танцором.

Барри. Ого!

Джун. А какова твоя роль в этом сне? Ты был в нем?

Барри. Да. Но ничего не делал. Режиссер или вроде того. Ты танцевала, я смотрел, и мне казалось: все, что он с тобой сделал — в порядке вещей.

Джун. А я хорошо танцевала?

Барри. Чертовски здорово!

Джун. Погоди, мне нужно в туалет.

Потягиваясь, я встал и хотел было приготовить себе кофе, но по пути в кухню увидел ее: она заехала в ванную. Дверь Джун не закрыла, и я остался у окна: опустив правый подлокотник, она сдала назад и установила кресло рядом с унитазом. Потом спустила брюки, немного приподнявшись — наверное, это потребовало от нее значительных усилий, — потом, после короткой передышки, уселась на унитаз.

Я злился на себя: какого черта я с таким любопытством наблюдаю за ней! — но тут Джун, обхватив руками, слегка развела колени в стороны, поставила на них локти и оперлась подбородком о кулачки. Мне показалось, я увидел волосы на лобке, но, может быть, просто падала тень. Я пошел на кухню.

Джун. Ты подсматривал?

Барри. Да. Прости. Я не хотел, но потом все же не удержался.

Джун. Я специально оставила дверь открытой. Чтобы ты видел. Ты — мой свидетель.

Барри. Наверное, ужасно трудно?

Джун. Трудно.

Барри. Но ты сильная.

Джун. Видел волосы у меня на лобке?

Барри. Почему ты спрашиваешь?

Джун. Я хотела, чтоб видел.

Барри. Видел.

Джун. Ого, мой собеседник покраснел так, что это видно даже по его ответам.

Барри. Попала в точку.

Джун. Два раза «Ого».

Барри. Запишусь к хирургу. Закажу себе нос, как у Патрика Суэйзи.

Джун. Брось. Уже неактуально. И потом, ты же невидимка. Пусть будет нос, какой ты сам себе пожелаешь.

Барри. Написала продолжение? Своей истории? Для меня?

Джун. Резкая смена темы. Итак, покидаем тонкий лед флирта и обращаемся к серьезным вещам? Немножко, не до конца. Не все, что хотела бы тебе рассказать. Наверное, понадобится еще несколько дней.

Барри. Не собираюсь на тебя давить. Просто спрашиваю. Звонит телефон, я должен подойти.

Поначалу я не мог сообразить, что нужно от меня этой женщине. Она представилась, назвав какую-то двойную фамилию, которая тут же вылетела у меня из головы. Голос ее звучал настойчиво, мягко и мрачновато, и я терзался догадками, то ли она хочет продать мне страховку, то ли сделает заманчивое предложение о вложении капитала. Вдруг она сказала:

— Я собираюсь попросить вас о помощи в очень щекотливом деле.

Похоже на попрошайничество.

— Кто вы? — Смешной, конечно, вопрос, но, настроившись дать отпор, говоришь порой странные вещи.

— Врач-психотерапевт. Мой пациент — господин Шпрангер. Это имя что-нибудь вам говорит?