Рэмси Кэмпбелл - Усмешка тьмы

Он что, решил, что я критикую его методы вождения? Я ведь всего-то намекал на то, что явился он не на своем монументальном фургоне. Поездка мигом ожила в памяти – не полностью, впрочем, многие подробности уже успели подернуться туманом. Я молчу, пока мы не съезжаем с широкой дороги, ведущей из города, на университетскую узкоколейку.

– Так куда еще ты меня хотел отвезти в прошлый раз?

Он нажимает на клаксон, и я пытаюсь как-то истолковать этот ответ, но потом понимаю: адресован он не мне, а стайке девушек в костюмах эльфов-помощников Санты. Когда они остаются далеко позади, исчезая даже из зеркала заднего вида, он поясняет:

– Сюда вот.

– Не понимаю.

– В университет. Держу пари, ты не знаешь, как с ним связан Табби.

Он преподносит мне это столь восторженно – по крайней мере, для его обычных манер, – что мне не хочется умалять его триумф:

– Расскажи мне.

– Не такой уж ты и крутой исследователь, хоть и в колледже учился, а? Быть может, эту твою книгу стоило написать мне. – Пока я думаю над тем, сколько еще подколов с его стороны смогу спокойно вынести, он добавляет: – Именно там он начал свое превращение в Табби.

– Стал устраивать свои первые шоу?

– Можно сказать и так. Вот увидишь. Он оставил все свои записи.

– Материалы учебного курса? Ну да, это было бы очень кстати.

– Говорю же: сам все увидишь. Умираю – хочу посмотреть на твою реакцию.

Дорога, пролегающая между индийскими ресторанчиками, становится загруженной. Какие-то странные люди в хлопающих на ветру красных нарядах и в скособоченных красных же цилиндрах нетвердой походкой пьяных туристов идут нам навстречу. Когда ресторанчики заканчиваются, дорога ведет мимо больших домов с не менее внушительными палисадниками, и ровно на середине мы разворачиваемся прямо посередь плотного движения и стрелой проносимся между парой зубчатых стальных ворот. За ними – церковь. Заброшенная, если я правильно понимаю – погост явно разровняли, чтобы получилась парковка. В свете уличных фонарей тени от голых деревьев падают на фасад из простого белого камня, на окна из цветного стекла. Внутренний двор занят добрым десятком автомобилей – Трейси приходится объехать церковь, чтобы подыскать местечко. Потянув за ручной тормоз, он сообщает:

– Лучше поторопиться. Опаздываем.

К тому моменту как я захлопываю дверь с громким скрипом, он уже взбирается на крыльцо, украшенное какими-то нечитаемыми плакатами, и тянет на себя дверь часовни. Мы заходим внутрь.

– А вот и он! Наконец-то! – кричит нам какая-то женщина.

Может быть, она имеет в виду меня – раньше я ее уже видел. Закутанная в шаль и увешанная цыганской бижутерией, она еще больше, чем прежде, напоминает гадалку. Узнаю и других присутствующих – луноликого билетера у входа в «Сент-Панкреатит», человека с заспанными глазами страдающего бессонницей, черепахоголового торговца плакатами, типа, чьи брови будто бы съела моль, бесцветную женщину с волосами, собранными в пучок.

– Какого черта, Чарли? – тихо спрашиваю я. – Где я?

– А ты как думаешь? На нашей рождественской сходке.

Возможно, он сказал на ИХ рождественской сходке, но все собравшиеся приветствуют его как своего, когда он проходит в свободный центр зала, где некогда высился алтарь:

– С Рождеством, Чак!

– А вот и еще один из наших!

– Почетный гость!

Увы, никто не признает меня, когда я выхожу следом. Выбрав стульчик в первом ряду у левой стены, я предпочитаю до поры играть роль анонимного зрителя – но вот Трейси объявляет:

– Кто-нибудь из вас, смеянцы, слышал о Саймоне Ли Шевице?

По аудитории проносится явно недоуменный ропот:

– Лишенец? Какой-такой лишенец?

– Ли-Ше-Виц, – по слогам произносит Чарли, указывая на меня. – Лучший из молодых британских кинокритиков, так сказать. Сегодня он – наш почетный гость! Он расскажет нам о раскопанных собственноручно фильмах с Табби Теккереем!

– Сельдереем? – переспрашивает какая-то женщина – должно быть, в шутку.

– Величайшим забытым актером немых комедий! Вы о нем, наверное, и не слышали!

– Кто-то спрашивал о нем на ярмарке в Лондоне!

– Это был я! – заявляю я во всеуслышание, и оборачиваюсь навстречу их единогласно пустым взглядам. Человека, бросившего последнюю реплику, я так и не опознаю.

– В любом случае, я сказал достаточно, – объявляет Чарли. – Теперь вам предстоит услышать по-настоящему опытного, компетентного специалиста!

– Я чувствую себя скорее как жертва.