Оксана Бутузова - Рассказы

– Тогда уж не понадобится мне никакая пришлая женщина, потому что будет своя, собственноручно выращенная, родная. Рыбонька.

Впрочем, обыкновенных женщин он водить перестал. Во-первых, потому что обыкновенные. Во-вторых, она очень сердилась и забивалась в башню на целый день. Да и пришлые женщины смотрели на нее в лучшем случае, как на животное. Они не видели в ней соперницу, а русалка, в свою очередь, даже не догадывалась, что когда-нибудь станет одной из них – ходячей и бесхвостой.

– А ведь вместе с ходьбой, она и говорить начнет, – полагал Николай, начитавшись эволюционных трактатов.

Пока что русалка молчала, как рыба. И это казалось вполне естественным. Но Николая ее неразговорчивость беспокоила с другой стороны – умеет и молчит или не умеет и ждет, чтоб научили. И он стал учить. Нацарапал на листке всякие буквы и показывал ей через стекло.

– Это «м», это «а». Вместе ма-ма.

Какая к лешему мама, тут же спохватывался он. Маму она не поймет. Надо рыба.

– Ры-ба.

Русалка лишь хлопала в воде глазами.

Она, наверно, «р» не может выговорить, догадался Николай. С ней надо, как с ребенком.

– Лы-ба, – предложил он.

Она прильнула личиком к самому стеклу и вдруг… улыбнулась. Как будто первенец одарил Николая своим сиянием. Он сам весь вечер в улыбке ходил, так и лег, не снимая. А наутро сразу к водоему, повторить урок.

– Лы-ба, лы-ба. Ну, смелее… Чего лыбишься?

Но русалка не понимала. Или делала вид, что не понимает. Она продолжала улыбаться и расти. Николай заказал новый аквариум, огромный в полстены, с системой подогрева, чтобы двадцать три стабильно держала. Теперь и башенок было побольше и водоросли погуще. Русалка в просторном бассейне вдоволь плескалась, разбрызгивая воду на ковер. Она росла, и грудь тоже росла, что не могло не радовать Николая. Но русалку это смущало. Она прикрывалась руками, пряталась среди зелени и не всплывала на поверхность, а ловила свои любимые булки у самого дна.

Тогда Николай тоже начал хитрить и больше не кидал еду в воду, а приносил на блюдечке и ставил на край аквариума. Волей-неволей ей приходилось обнажаться. Она чувствовала себя обиженной и не улыбалась больше. Николай пошел ей навстречу и купил гидрокостюм. Только верх, разумеется. Такой низ, какой был у нее, ему никто бы не продал.

Рыбонька снова ожила. Красовалась в обтягивающей блестящей курточке, то рукава загнет, то молнию подтянет. На поверхность стала чаще вылезать, и не только жабры проветрить, но и с Николаем пообщаться. Пока только молча. Высунет голову из воды, ручками за край стекла ухватиться, подтянется и смотрит. Николай тоже смотрел, и пришло ему в голову, что она может пальчики о грубое стекло исцарапать. Обтянул все края поролоном – ей мягче и ему спокойнее.

А потом купил ей надувной матрас, и когда солнце светило, русалка выбиралась на него, ложилась и загорала. Убедившись, что в комнате никого нет, она расстегивала молнию на гидрокостюме. А Николай тут как тут, на балконе прятался и из-за краешка окна подсматривал. Заодно чтобы не пропустить момент, когда хвост будет отваливаться.

Он с нетерпением ждал этого события. Заранее купил все, что полагалось для такого расклада: трусы – наверняка ведь застесняется голышом, колготки, сапоги, туфельки. И держал все это возле аквариума, на случай если он на работе окажется, когда ноги вылупляться начнут. Так сильно он этого желал. Сама русалка превратилась для него в одно сплошное желание – огромное и жаркое, как аквариум в пятьдесят градусов.

– Рыбонька моя, вылупляйся быстрее, а то миллион лет я не выдержу. Я не динозавр какой-нибудь, чтобы сидеть на берегу и ждать.

Но он ждал. Конечностей и членораздельного общения. Ему до смерти было любопытно, что она скажет, как только обретет дар речи. «Выпусти на волю? А я скажу, я тебя не держу. Тогда она, вероятно, попросит отнести ее к реке или озеру. А я отвечу, что здесь нет никаких речек и озер и даже ручьев. Я скажу, что мы находимся в городе, где случаются только лужи, в которые ты уже не поместишься, даже в самую большую. А она обидится и снова замолчит. Вот и поговорили».

Но пока он не то что слова, звука не слыхал от своей красавицы, которая целыми днями купалась и загорала. А ведь случись что непредвиденное, опасался Николай, она и закричать-то не сможет. Пожар, наводнение – ну, наводнение, фиг с ним – воры заберутся. Как же они мимо рыбоньки пройдут? Как пить дать украдут. А кто украдет, тот и ножек дождется.