Алексей Слаповский - Российские оригиналы

На пике своего существования, в первую волну перестроечных событий, в 1988 г. было зарегистрированно хиппи в Москве — 136 745 чел. (учитываются те, кто при опросах назвали себя таковыми), в Ленинграде — 23 643, в Свердловске — 9498, в Саратове — 1801. Панков было: в Москве — 57 459, в Ленинграде — 10 111, в Свердловске — 5934, в Саратове — 102.

Опрос же конца 1997 года, то есть почти десять лет спустя, показал такие цифры: хиппи в Москве — 647 чел., в С.-Петербурге — 124, в Екатеринбурге — 32, в Саратове — 6. Панков: в Москве — 1659, в С.-Петербурге — 1231, в Екатеринбурге — 386, в Саратове — 19,5. (Последняя цифра получилась странной из-за того, что при опросе один из респондетов сказал, что сегодня он ещe панк, но насчeт завтра — не ручается.)

Легко увидеть, что при общем спаде неформальского движения, панки одолели хиппи; это является выражением тенденции повышения агрессивности в нашем обществе.

Они ещe держатся. Они называют себя пост-хиппи и пост-панки. Некоторые хитроумно поименовались: хип-панки (или хипанки). Им не хочется уходить с исторической арены. Но против объективности не попрeшь, а объективность проста, как пряник, и заключается в элементарном законе единства и борьбы противоположностей.

На Западе истеблишмент остался истеблишментом, приличия остались приличиями — и даже усугубились, но ни одеждой, ни повадками, ни сумасшедшим хайром никого не удивишь, это стало игровой частью быта: молодая жена богатого адвоката катается на велосипеде в драных джинсах, сам адвокат во время уикэнда забавляет гостей хулиганской песенкой Джима Моррисона под гитару. Общество развитого капитализма поступило так, как оно и всегда поступало в 20-м веке: использовало энергию, направленную против себя, в своих целях — и обратила еe в нужное русло, т. е. русло потребления. Явилась так называемая рейв-культура, т. е. массовые танцы под массовую музыку.

Нашим же родным неформалам вообще хоть топись. С одной стороны, так и хочется бросить вызов морали, истеблишменту, государству и т. п. Но как бросишь — если нету ни морали, ни истеблишмента, ни государства в его нормальном полноценном виде?! Нет внешнего врага, без которого неформальное движение — гибнет! Как панковать или хипповать? — если чуть не большинство населения панкует или хиппует (без намерений делать это, то есть даже естественней и правдоподобней!): тут тебе и отрицание гигиены или затруднительность соблюдения оной, и свободная тебе любовь, и насмешливое отношение к обязанностям перед государством и обществом, а хайр у какого-нибудь бомжа настолько роскошен в помоечной своей кудлатости, что хиппарю и панку остаeтся лишь бессильно завидовать.

В отчаянии неформалы портят кровь кому могут: преподавателям в школе, родным и близким, но желаемого удовлетворения не получают.

И совсем бы им пропбсть, если б не выручка со стороны их заклятых врагов: гопников. Версий происхождений этого слова много, но суть одна: это простые молодые граждане своей страны, считающие себя нормальными (меж тем назвать нормальным хиппи или панка — смертельно оскорбить его), а «нефрув» выпендрeжниками, которых нужно уничтожать морально и подавлять физически. Хиппи при этом, как правило, от контактов речевых и физических уклоняются, панки же иногда вступают в препирательства как словесные, так и кулачные, и, увы, почти всегда бывают биты.

Во время социалистической государственности гопники (которые сами себя так, конечно, не именуют) чувствовали за собой мощную поддержку государства. Сейчас же их гордости льстит то, что они единственные, как рыцари нормального образа жизни, отстаивают непреходящие человеческие ценности; государство давно на всех махнуло рукой: не до вас. Правда, и у гопников, и у неформалов существует один и тот же хмуро-настороженный недремлющий враг: милиция. Но они предпочитают враждовать с нею раздельно.

Нет у неформалов и твeрдой культурной почвы. Хиппи, допустим, ещe слушают сладкогласого Бориса Гребенщикова и др., но не могут не чувствовать досады на то, что отечественный рок-н-ролл стал респектабельным, либерально-концертным, — следовательно, сдохшим как явление неформальное. Панков подпитывает неистовый и матерщинный Егор Летов, но они чуют, что он и сам растерян, ибо его позиция быть против того режима, который сегодня за окном, слишком единогласно принята и поддержана всеми, даже теми, кто слыхом о нeм не слыхал. Ибо — всe против всего, все против всех.

Как быть в такой ситуации?

Они уходят…